Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 1» онлайн - страница 110
Владимир Василенко
Еще собирался Яков написать Нине Матвеевне, но другие слова у него были теперь к ней, а этих слов он писать не смел. Напишет и разорвет, напишет и разорвет.
* * *
Когда Нина Матвеевна, поссорившись с отцом, приехала учительствовать в Сошки, занятия еще не начинались, в школе было пустынно, одиноко, а с непривычки по вечерам даже страшно, она очень обрадовалась, когда местный священник, отец Порфирий, пригласил ее «чайку откушать».
Комната, в которую провели Нину, называлась в поповском доме залом, потому что имела официальное назначение — здесь принимали гостей — и еще потому, что здесь не было кроватей, но была она такая же маленькая, как и остальные, сплошь заставленная столиками, угольничками в вязаных цветными кружочками скатертях.
Нину Матвеевну ждали: еще бы, ведь она была дочка самого Матвея Ивановича Самгина, первой гильдии купца, богача на всю округу. И хоть дочка была что называется «с душком», но эти фокусы-то всем известны, в деревне-то не мёд, пыль-то в зад живо набьется, ну и как там никак, а все же Нина — купца Самгина дочка плоть от плоти, а это что-нибудь да значит, если в доме есть жених, поповский сынок Иннокентий, из четвертого класса семинарии исключенный за «малоуспешность и злокозненность» и теперь исполняющий должность псаломщика вместе с отцом, на пороге к диаконской карьере, в тревожных поисках «подруги жизни».
Нину сейчас же пригласили к чайному столу, поражавшему обилием всевозможных кулинарных ухищрений: ясно было, что к этому дню готовились.
Злокозненный Иннокентий растерялся перед невестой столь крупного калибра, набух смущением, — он, очевидно, волновался, очень часто вынимал носовой платок, красный с белыми каемками, и вытирал им ладони рук.
Матушка завела было слащавый разговор про уважаемого Матвея Ивановича, про его доброту и справедливость, но, видя, что Нина не особенно расположена говорить на эту тему, с женским тактом сделав разведку, нашла, что пока довольно, и свела беседу на другое.
Два или три раза во время долгих пауз Иннокентий с очень серьезным и даже строгим лицом, обращаясь к Нине, в упор спрашивал: — «А вы знаете романс: „Я стар, я дряхл“», — и два раза недогадливая Нина в простоте отвечала «нет» и только в третий раз догадалась попросить: «Вы поете — спойте».
Иннокентий встал, неловким движением чуть не опрокинув стол, пошел в угол к черневшему гробику фисгармонии…
Иннокентий заиграл и, уловив нужный ему момент, выкатив глаза и кадык, заревел:
Вскоре пришли две барышни: Капочка, дочь вдовой матушки, и Геничка, дочь бакалейщика. На них были одинаково сшитые паплиновые платья с гипюровыми вставками.
Они были осведомлены о том, что сегодня у отца Порфирия будет новая учительница, купеческая дочка, и теперь сгорали от любопытства к ней самой и от досадного сознания еще большего падения своих невестиных ценностей.
Иннокентий же с приходом барышень почувствовал себя в ореоле жениховства, стал смелее и развязнее с Ниной Матвеевной и подчеркнуто невнимателен к двум остальным, отверженным невестам.
