Читать «“Золотой осел" Апулея. Архетип трансформации» онлайн - страница 189

Более того: фемининное крушение Психеи удивительным образом мобилизует Эроса: оно заставляет его вмешаться в ситуацию, превращая мальчика в мужчину, а ошпаренного беглеца — в избавителя. Своим крахом — и в этом наблюдается принципиальная симметрия нашей мифологемы — героиня «отменяет» то, что было вызвано её роковым свершением, а именно: изгнание Эроса. В первом случае ею движет нечто, имеющее форму ненависти, и, рискуя потерять любовника, она «творит свет»; сейчас же, напротив, руководящий мотив проявляется в виде любви, а для того чтобы заполучить Эроса, Психея готова «создать тьму». «Новая Кора-Персефона», спящая в стеклянном гробу — то самое обстоятельство, которое позволяет Эросу ещё раз — но уже в иной плоскости — столкнуться с Психеей и выступить в новой для него роли героя и спасителя. Маскулинные качества требовались героине для осуществления сепарации, и теперь, жертвуя ими, она переходит в состояние полной беспомощности. В результате, испытывая крайнюю потребность в спасении, Психея вызволяет Эроса из заточения.

Психея, очевидно, осведомлена об опасности, что ей грозит в случае открытия баночки с мазью, но… она вновь играет «свадьбу смерти» с Эросом — разумеется, на более высоком уровне. Она готова отдать себя и всё, что обрела в пути, во имя возлюбленного; она умирает ради него и — вот в чём парадокс данной ситуации! — становится божественно прекрасной в этой смерти. Невинная краса и безупречность девы, погибающей в смертоносном браке с мужчиной, переходит в осознанную психодуховную красоту Psyche, что гибнет во славу Эроса, добровольно принося ему в жертву всю полноту своего бытия.

Таким образом, божественный принцип подвергается воздействию чего-то абсолютно нового и уникального. Через жертву и смерть героини её божественный любовник трансформируется из раненного юноши в героя-искупителя, поскольку он обнаруживает в Психее нечто, существующее лишь в земной, человеческой сфере, в этой срединной области между небом и подземным царством, а именно: реальность фемининного таинства перерождения посредством любви. Ни одна из богинь не в силах подарить Эросу живой опыт познания данного чуда: только благодаря человеческой Psyche он постигает феномен осознанной любви, что сильнее смерти и, будучи наделена божественной красотой, жаждет собственной гибели, дабы вернуть возлюбленного — пусть даже в образе «смертоносного жениха».

Помимо всего прочего, такая позиция позволяет нам лучше понять смысл договорённости между Зевсом и Эросом, результатом которой становится вознесение Психеи в небесную обитель богов. Выразитель верховной божественной маскулинности отдаёт должное человеческой фемининности, которая за счёт исключительного величия своей любви утверждает собственное богоподобие.

Итак, провал Психеи не носит регрессивного характера: это не пассивное утопление и угасание в недрах бессознательного, а осознанный и логичный переход из модуса предельной активности в режим полной самоотдачи и преданности. Благодаря совершенству своей фемининности безнадёжно влюблённая героиня пробуждает в Эросе «высшую мужественность». Психея отрекается от себя во имя любви — и, сама того не ожидая, через неё же обретает искупление.