Читать «Как я любил тебя» онлайн - страница 14

На устах у всех одно пожеланье: «Будь счастлив» да «Счастья тебе». И еще: «Пошли вам бог счастья!»

Мы с Кривым Веве пристали к Нете, как репьи. Ходим за ней по пятам. Куда она — туда и мы. Ходим и молчим. И просить ничего не просим. Опасаемся. Но вот Нета обернулась. Я смотрю ей прямо в глаза. Уставился и Веве своим единственным глазом.

— Ну а вам чего?

Я молчу. Кривой Веве, путаясь, объясняет:

— Нам бы… того… повеселиться…

— Ну и веселитесь на здоровье! Кто ж мешает?

Нета смеется. Зубы у нее крупные, белее снега, что на землю прямо с неба падает.

— Как же нам веселиться, если у нас кружек нет?

— Найдите.

Этого нам и нужно. Мы шмыгаем туда-сюда, шарим по лавкам, по полкам. Наконец отыскиваем две чашки, позабытые кем-то возле ведер, на скамеечке. Нета наливает нам ракии.

— Смотрите, не захмелейте.

— Не бойся, не впервой!

— Твое здоровье, Веве!

— Твое, Дарие! Дай бог, чтоб нам никогда хуже не было, чем теперь.

— И еще даже лучше было, чем теперь, Веве.

К нам подходит мой брат Ион. Его слегка пошатывает. Он забирает у меня из рук чашку.

— Не пей, тошнить будет.

— Ну и пусть. — Брат опрокидывает мою ракию себе в рот, сует мне пустую чашку и исчезает. Исчезает, будто его и не было. Музыканты обливаются потом. Гости тоже. Печка жаром пышет. В горнице теснота. Воздух — хоть топор вешай.

— Закусить-то есть чем, хозяюшка?

— Нета, ты что, голодом нас заморить вздумала?

— Просим за стол!..

— Ну, давно бы так!

Мужики рассаживаются по лавкам. Жены с ними рядышком. Засуетились старухи, что стряпали и кухарили. Вносят ковриги хлеба. Поостыл-то хлебушек. И не пышен. И подгорел вроде с правого бока. Но все помалкивают.

— Голубцы! Кто хочет голубцов?

— Капуста со шкварками… Кому капусты и шкварок положить?

— Мне голубцов. Давненько не едал.

— А мне капусты. И шкварок, шкварок побольше.

— А в ней перец есть?

— Как же без перца? Капуста без перца мороженой луковицы не стоит.

Мужики зачерпывают из глиняных мисок пятерней. И жены их из глиняных плошек пятерней зачерпывают. Хлеб хоть и не горяч, да вкусен. Корочка на нем поджаристая, яйцом подмазанная. Я притулился возле отца. Ем из его миски. Музыканты возле двери стоят. Там их место. Там они и стоят.

Поет, заливается волынка, вторит, подпевает ей кларнет, перебирает струны кобзы разудалый рябой цыган, весело насвистывает най.

Парни, которые, как водится у нас в Омиде, пришли на свадьбу без приглашения и толкутся в сенях, проголодались так, что в животах урчит.

— Что-то не жалуешь ты нас, красавица, совсем не жалуешь, — укоряет Нету Авендря.

— Потерпи, милок, скоро и вас накормим.

Старухи достают с полки деревянные блюда. Выскребывают корчаги. Вываливают все, что осталось. Выносят ковриги хлеба.

— Кушайте, милые.

— Веселитесь, дорогие.

— Пошли вам бог невесту, как у Стэнике, и с понятием, и с приданым.

— Ха-ха-ха! — не удержавшись, хохочет ей прямо в лицо долговязый парень. Вдова Петра ему улыбается. На то и свадьба, чтобы посмеяться, пошутить да повеселиться.

— Ешьте, милые. Ешьте, дорогие.