Читать «Безумный лес» онлайн - страница 241

— Ты прежде бывал здесь?

— Бывал. В тот день, когда вы встретились с Пинтей.

— А-а… с Пинтей… С тем чабаном, у которого украли овец…

— Они нашлись?

— Нашлись. Все до единой.

— С помощью святого Варнавы?

Отец Трипон улыбнулся.

— И с помощью святого Варнавы, и с моей помощью. Главное, что нашлись все до единой.

В трактир вошел один из тех гагаузов, с кем я убирал рожь и ячмень, пшеницу и овес у татарина из Сорга. Отец Трипон спросил его:

— Ну, что слышно нового, Теринт? Море выбросило утопленника?

— Еще нет, батюшка.

Я спросил гагауза:

— А что? У вас сегодня человек утонул?

— Человек не человек, — отвечал Теринт, — татарчонок из Сорга. Да ты его знаешь. Сын твоего хозяина.

— Урпат?

— Кто ж еще…

— Но что нужно было Урпату здесь, в Коргане?

— Староста послал его за покупками, будь они прокляты. Парнишка стакнулся с нашей ребятней, сели они все вместе в лодку и вышли в открытое море. Вот ведь бесенята! Что за непоседливые бесенята эта ребятня! Уже на обратном пути их застигла буря. Наши-то выбрались. А татарчонок утонул. Почти у самого берега. Наверное, плохо плавал. А может, ноги судорогой свело. Теперь уж не узнаешь. Сейчас все село на берегу. А море играет его телом где-то на глубине. Поиграет-поиграет, да небось и выбросит на песок. Зачем морю люди? Потопит, раздует, да и вышвырнет на берег.

— А вы дали знать в Сорг?

— Дали.

Известие о смерти Урпата потрясло и опечалило меня. Сжалось сердце. Я сделал вид, будто мне все равно, спокойно чокнулся с отцом Трипоном и допил свой стакан. Рыжебородый поп пробасил:

— Кабы покойник был христианин, из наших, кое-что бы и мне перепало. А тут вся прибыль пойдет ходже из Сорга. Повезло Ойгуну.

Я расплатился. Отвязал своего коня и поехал к берегу моря. Теринт не соврал. Все или почти все село сбежалось сюда. Как всегда, люди сбегаются посмотреть на убийство или поглазеть на жертву несчастного случая. Накинув на голову кто мешок, кто попону, корганские гагаузки и гагаузы — от мала до велика — терпеливо мокли под дождем, ожидая, не выбросит ли море из своей пучины посиневший и раздувшийся труп бедного Урпата.

— Вон там… Вон там… Его носит по волнам.

— Нет. Ничего не видно. Тебе показалось.

— Ничего мне не показалось.

— Да ей-бо показалось.

— Показалось, не показалось, стоит ли ругаться из-за такой ерунды.

Я обвел глазами толпу. И не увидел ни одного опечаленного лица. Не заметил заплаканных глаз. Не услышал ни одного сочувственного слова.

— Смотри, смотри… Вон там…

— Да кажется тебе.

— Вовсе не кажется.

Верхом, загнав коней, прискакали моя хозяйка Урума и мой хозяин Селим Решит, соргский староста. Спрыгнули с коней. Гагаузы расступились. Селим Решит бросился к берегу.

— Вон он…

— Где?

— Там…

Всего в полусотне шагов ог берега, среди высоких расходившихся волн, вскипавших и брызгавших белой пеной, показывалось и вновь пропадало тело Урпата. Татарин из Сорга сбросил обувь и разделся до подштанников. Разбежавшись, он бросился в волны. На миг позже стремглав кинулась в волны и Урума. Татарочка оставила на себе только короткую рубашку из тонкого желтого шелка, которая была мне хорошо знакома. Гагаузы на берегу смолкли в изумлении. Некоторое время ни один из них не осмеливался нарушить молчание. Было слышно лишь, как ветер свистит в хилых покривившихся акациях на улицах села, как барабанит по нашим спинам и по земле дождь, как волнуется и стонет море, оставшееся, впрочем, совершенно равнодушным к происходящему. Кто-то крикнул: