Читать «Безумный лес» онлайн - страница 233
Захария Станку
Селим Решит подозвал повара Кевила, совершенно взмокшего от пота, и велел ему вместе с обоими татарскими парнями принести из дома сладости. Мне он приказал снова прибрать на скатертях. Я поспешно собрал деревянные блюда, полные застывшего, остро пахнущего бараньего жира, отнес их туда, где были сложены миски, и принялся старательно собирать груды обглоданных и обсосанных костей. Кевил и парни поставили перед гостями корзиночки с изюмом, инжиром и сладостями. Хозяин приказал мне:
— Сбегай в кофейню к Вуапу и скажи, что пора. Да помоги ему донести все, что надо, нечестивая собака!
Жемалу он приказал еще раз наполнить кувшины кумысом, а Омиру — раздуть один из угасающих костров.
Я поспешно отправился. Переступив порог кофейни, обрадовался: Вуап меня уже ждал.
— Тебя зовет мой хозяин, — сообщил я. — Говорит, что пора…
— Знаю. Знаю, у меня все готово…
Он закрыл дверь кофейни и, указав мне на большую корзину с чашками, блюдцами и медными кофейниками, сказал:
— Помоги мне, гяур…
Я взял корзину, на которую он указывал. Вторую корзину, с кульками кофе и сахара, он соблаговолил нести сам.
Я мучительно страдал от жары. И еще больше от духоты. Мне казалось, что воздух, который я жадно хватал ртом, вовсе не воздух, а расплавленный свинец. Сверх всего мне досаждала пыль: взлетая из-под ног, она забивалась в ноздри и уши, оседала на губах, на ресницах И бровях. Я шел, стараясь не отставать от Вуапа, но от усталости и из-за своей больной ноги чуть пошатывался, словно был пьян. Вуап опасливо предупредил:
— Смотри не упади, гяур.
— А если и упаду? Что страшного, если упаду? Ничего нет страшного. Встану, стряхну пыль и пойду с тобой дальше.
— А мои разбитые чашки? А разбитые блюдца? Кто мне за них заплатит? Это все мое добро, гяур, другого нет.
Я заверил его, что ничего не случится, и он успокоился.
Музыканты встретили нас визгом своих дудок. Эх!.. Надо было видеть Вуапа, как он выбирал угли! С какой нежностью священнодействовал над кофейниками! Как отмерял порции кофе и сахара! И как устанавливал каждый кофейник то на маленькую, то на большую кучу угля! Ничего удивительного, что после этого каждая чашка напитка имела особую пенку и особый вкус по желанию каждого гостя. Потому что здесь, за столом Селима Решита, не было ни одного человека, — будь он из Сорга или из какого-нибудь другого татарского села, — которого бы Вуап не знал и чей вкус по части кофе не был бы ему известен, — причем не в пример лучше, чем ходже Ойгуну — изречения его священного Корана.
Одновременно с кофе задымились трубки. Их синий дымок, резкий и едкий, отогнал мух, которые в течение всего пиршества черными стаями вились над зелеными или желтыми чалмами и красными фесками.
Музыканты все не могли угомониться. Напротив. Шум еще усилился.
Татарчата, хоть им подавали позже всех, насытились раньше взрослых, а так как кофе и трубок им еще не полагалось, то они повскакивали со своих мест и затеяли во дворе веселую возню.