Читать «Только Венеция. Образы Италии XXI» онлайн - страница 138

Кипр и Киприда и были причиной того, что Скуола Гранде ди Сан Джованни Эванджелиста так разукрасилась. Беломраморный портал появился около 1480 года, и через некоторое время попечители Скуолы заказали серию картин, посвящённых чудесам реликвии Святого Креста, теперь хранящейся в Галлерие делл’Аккадемиа – об этой серии я упоминал в связи с Отелло и чернокожими. Среди членов Скуолы были представители влиятельного семейства Корнер, вот они-то украшением и прославлением Скуолы и были озабочены. Вдруг вспыхнувшая любовь к реликвии Креста Господня, потребовавшая дорогостоящих украшений Скуолы, как мраморного портала, так и живописной серии, запечатлевшей важность кусочка Креста для Венеции, была связана с тем, что семейства Корнер впрямую касалось: с Кипром и с Катериной Корнер, королевой Кипра, венецианской Кипридой, и:

Now, what news on the Rialto?

Ну, что нового на Риальто?

Кипром овладели. Наконец-то, в 1489 году, Кипр стал полностью венецианским. Произошло это не сразу, целых сто лет венецианцы подготавливали почву, но благодаря ловко провёрнутой интриге, они остров получили в полное своё распоряжение. В середине XV века разыгрывается последнее, самое интригующее действие позднесредневековой пьесы flamboyant о Кипре. Искусственно созданное королевство Лузиньянов, управляющееся рыцарями, солдатами удачи, съехавшимися сюда со всех концов Европы, и даже не объединённых той, хотя бы и внешней, преданностью религии, что цементировала сообщество рыцарей Родоса, к этому времени стало настоящим кукольным райком. Основному населению Кипра, грекам, создававшим немалые богатства острова, было совершенно безразлично, кто будет сидеть в замках и дворцах Никозии и Фамагусты: наследники ли Раймондина, глуповатого мужа феи Мелузины, считающегося основателем рода Лузиньянов, венецианцы, генуэзцы или даже египетские мамелюки. Пусть что угодно делают, лишь бы их разборки как можно меньше киприотов касались – и вот, венецианцы, всегда за Кипром пристально следившие, обставив всех соперников, остров заполучили.

У короля Кипра, Иоанна II, правнука Якова I, правившего в середине XV века, прямых наследников мужского пола не было, только дочери. Зато был сын незаконный и любимый, Жак, по прозвищу Бастард. Как и большинство бастардов, не имеющих прав на наследство, Жак был пущен по церковной линии и сделался архиепископом Никозии. Однако парень он был буйный, нрава не монашеского, и его угораздило убить кое-кого, столь при этом высокопоставленного, что даже любящий папа рассердился. Сыну пришлось бежать с Кипра, но последовало прощение, и Жак снова вернулся к исполнению своих архиепископских обязанностей, к которым ни малейшей склонности не чувствовал. Изгнание и возвращение произошли в 1457 году, а уже на следующий год Иоанн II умирает. Его дочь Шарлотта, только что вышедшая замуж за принца Жуана Португальского, коронуется как законная королева в главном соборе Никосии, но уже не братцем архиепископом. Жак Бастард постылую митру с себя снял и возмечтал престол заполучить. Надеясь с бабой сладить легко, он окружает себя молодыми головорезами и вовсю начинает против сестры выступать. Поначалу не слишком удачно, Шарлотте удаётся единокровного брата с острова выставить, и она торжествует. Заодно и мужа меняет: Жуан умирает через год брака, а Шарлотта тут же выходит замуж за сына герцога Савойского, Людовика, графа Женевы. Ранняя смерть Жуана была аранжирована генуэзцами, прочившими Шарлотте в мужья своего ставленника, коим Людовик являлся, а выполнена тёщей, отравившей зятя ввиду полной его бесполезности из-за дальности Португалии, в то время как генуэзцы были рядом и готовы были отстаивать права Шарлотты. Кипрские бабы в своих отравлениях и интригах так запутались, что дела на Кипре совсем запустили, хотя надо было вести себя осмотрительней: ведь где генуэзцы помогают, там венецианцы всё дело портят. Вскорости Жак снова появляется на горизонте, причём с внушительной поддержкой – от венецианцев и египетских мамлюков, – и завоёвывает остров. Шарлотте с мужем еле-еле удаётся сбежать, причём они тут же с Людовиком и расходятся, чтобы больше никогда вместе не жить – она едет в Рим просить помощи, а муж отправляется в родную Савойю.