Читать «Только Венеция. Образы Италии XXI» онлайн - страница 130

Мост Риальто

Патриарха в Венеции назначал Сенат, а Рим только одобрял. Все манипуляции с патриархами проворачивались венецианским Сенатом в надежде обеспечить своему городу место если и не Третьего Рима, то по крайней мере Второго Константинополя – католического, разумеется. В принципе, это был далеко идущий план создания империи, замещающей Византию, соперницы Священной Римской империи. У немцев с Италией и Римом были очень непростые отношения, для Италии они были пришельцы из-за Альп, а Венеция всё же была латинской, то есть, как наследница, имела больше прав, чем германские варвары. Идея наследования Константинополю в Венеции многое определила, хотя она никогда не была озвучена так грубо, как это было сделано московскими царями, додумавшимися до такого намного позже, чем слепой дож Дандоло. У венецианского Сената, как и у императоров Священной Римской империи, отношения с Италией были непростые, ведь венецианцы, хоть они и были вроде как латинянами, но очень странными. Венеция, конечно, находилась по эту сторону Альп, но остальная Италия чувствовала, что венецианцы отличаются от всех других итальянцев – они унаследовали византийское хитроумие, изысканность и вероломство. Венецианская республика никогда не выступала открыто с имперскими лозунгами, а тихо плела свою всемирную паутину. Республика, старающаяся стать империей – парадокс, да и только, и парадоксальность изначально присуща Венеции, и:

Now, what news on the Rialto?

Ну, что нового на Риальто?

Константинополь разграбили, 1204-й. Наследование – переход имущества, а также всех прав, титулов и привилегий наследодателя к иному лицу, именующемуся наследником. Венеция с самого своего основания старалась изо всех сил стать преемницей Византии, и, как хитроумная и жадная наследница из романа Агаты Кристи, была озабочена как выбором способа отправить свою наследодательницу на тот свет, так и способом легализации своего правопреемства – эта озабоченность определяет историю средневековой Венеции. Поэтому в древних венецианских церквах – в соборе Сан Марко в первую очередь – так сильно чувствуется дух восточной, ортодоксальной церкви, чем-то роднящий венецианскую религиозную жизнь и религиозную жизнь русскую. Православная Русь-то тоже об этом же наследстве мечтала. Пограничное положение между Западной Римской империей и Восточной, а затем между германской Священной Римской империей, папством и Византией, то есть между католицизмом и православием, определили двойственность Венеции, которая вроде как часть Италии и Западной Европы, но постоянно ускользает и от той, и от другой – а тут ещё и миф города-острова, каналы, воды, топкость. Вот и особый венецианский характер, и отношение остального мира к венецианцам, которые совсем не итальянцы, не совсем европейцы, и даже не совсем католики. Венецианский характер изначально определил и отношение к Венеции как к городу особому в Европе, да и на всём земном шаре – генезис венецианской индивидуальности надо искать как раз в районе Риальто, в то время, когда Patriarca di Grado в Венецию переселился.