Читать «Сердце Пандоры» онлайн - страница 114

— Я поеду с тобой, — говорю вечером, когда Адам собирает вещи.

Моя истерика сделала свое грязное дело, и доктор Берр пошел навстречу. Или я льщу себе, и Адам просто назвал нужную сумму, чтобы дело сдвинулось с ржавых рельсов.

Муж кладет рубашки в чемодан, делает это на автомате, механически, как робот.

— Адам, ты меня слышишь?

Он щелкает замками, переворачивает чемодан на ребро, проходит мимо меня и стыло чмокает в макушку.

— Я слышу, Полина, но ты мне там не нужна. На тебе остается сын и дом.

И это его «ты мне не нужна» бродит за мной всю ночь, которую я, словно полоумная, провожу на ногах, наматывая круги по дому, и даже утром, когда вижу из окна, как Адам уезжает в аэропорт.

Оставляет меня одну. Снова. Бросает в хрустальную пепельницу ненужной запонкой.

У меня больше нет ни единой опоры. Все столпы веры рушатся один за другим, опадая пафосными спецэффектами в стиле последнего дня человечества. И даже слез нет, чтобы выреветь из себя одиночество. Я не понимаю за что хвататься, потому что он уплыл так далеко, что вода успокоилась и стихла даже рябь.

Мне мало его очень правильных и безвкусных поцелуев. Даже если он увеличит дозу до десятка в день и десятка перед сном — мне не будет достаточно. Невозможно наесться нарисованным королевским десертом, потому что, сколько ни жуй, у бумаги не появится вкус персиков и сливок.

Мне мало того мужчины, который остается вмятиной в матрасе и парой темных волосков на подушке.

Мне не нужен этот человек, потому что и я ему не нужна. Эти подачки — поездки, забота, — мне их никогда не будет достаточно. А от бесконечного притворства просто тошнит.

Я знаю, что Адам еще не сел в самолет, когда пишу ему: «Я от тебя устала. Я хочу развод».

Конечно, он согласится — ничего более очевидного и быть не может.

«Забудь даже это слово, Полина» — отвечает Адам только вечером, когда я сижу рядом с открытым и пустым чемоданом, не имею ни малейшего представления, с чего начинать свой исход из этого дома.

И еще одно вдогонку, злое и совсем не в его стиле.

Но я почему-то реву, как будто прочитала признание в любви.

«Совсем ебанулась!»

Эта грубость — что-то такое…

Я перечитываю два последних слова опять и опять, потому что до сих пор не могу понять, почему вместо злости и раздражения они вызывают странное щемящее чувство, как будто Адам сказал какую-то запредельную нежность. И почему я реву от нее, хоть такого себе не позволял даже Глеб, а он никогда не был деликатным.

А потом до меня вдруг доходит. Тихим, но мерным тиканьем, как удары маятником на одной из своих амплитуд: я просто не думаю о разводе. То, что казалось единственным правильным решением, вдруг стало просто дурацким словом, которое я брякнула не подумав.

Я готовлю ванну для Доминика, купаю его и какое-то время просто развлекаю, читая вслух сказки, пока сын не начинает характерно шмякать губами, требуя положенную перед сном порцию смеси. И за все время — ни единой мысли о разводе. Кажется, что это вообще была не я, а просто наваждение, дурная болячка, типа простуды, которую я случайно подхватила на остановке.