Читать «Арена: Пять новелл о человеческих странностях» онлайн - страница 126
Исаак Фридберг
Скажем прямо: под рваным дамским зонтиком слова старика звучали с особенной убедительностью.
— Вы хотите сказать… — проговорил я, насколько это возможно, стараясь быть серьёзным, — что вещи для нашей комнаты… взяты напрокат?
Старик задумался, потом утвердительно кивнул:
— В некотором роде.
Мы переглянулись.
— Как интересно! — восхищённо сказала Ева. Я всегда восторгался её умением «делать» искреннее лицо в самых идиотских ситуациях. Я лично на этом, как правило, терпел фиаско, и потому всегда стараюсь в подобные минуты прятать глаза.
— Не подумайте, что я сноб, — вздохнул старик. — Это всё для вас. Сам я живу скромно.
— Расскажите, расскажите, — прощебетала Ева, — про нашу спальню ещё что-нибудь!
— Ты прелестна, дитя моё, — улыбнулся старик. — Я рад, что угодил тебе!.. Мраморная ванна принадлежала Каракалле, венецианские зеркала висели в доме Капулетто, а вот холодильник, к сожалению, совершенно новый и не может похвастаться родословной. Фирма «Форд» и только. Но по-моему он очень удобен!
— Папаша, вы чудо! — мечтательно сказала Ева. — Так смешно рассказываете. Что мы будем сегодня есть на обед?!
— Омары в винном соусе, серебристая форель, фаршированная мякотью плодов авокадо! — торжественно объявил старик. — И кое-что ещё, о чём не говорят! Я пойду распоряжусь! — он торопливо вскочил, но тут же остановился и растроганно добавил: — Спасибо вам, дети мои.
— За что? — спросил я.
— Люди обыкновенно так недоверчивы, — грустно сказал он и засеменил к дому.
— Какой прелестный старикашка! — сказала Ева. — Он, конечно, чокнутый, но с ним интересно! Пусть врёт! Ведь это не опасно!
— Это очень опасно, — тихо ответил я. — Потому что он не сказал ни слова лжи.
Её реснички трижды хлопнули друг о друга, после чего она растерянно спросила:
— Но ведь это невозможно?
— Когда невозможное становится возможным, обычно наступает безумие, — тихо сказал я.
Старик был счастлив. Великолепный стол ломился от яств. Можно было только догадываться, сколько рук понадобилось, чтобы накрыть его, хотя — повторяю — мы не видели в доме ни одного человека… Старик говорил не умолкая! Что побуждало его: восторженные глаза Евы? страх одиночества? безумие? Водопад историй обрушился на нас, он жонглировал ими, как фокусник картами, смешивая в одной колоде эпохи, народы, цивилизации. И всё «между прочим», экспромтом, с миллионом лихих подробностей, из которых можно было понять, что всё это просто происходило у него на глазах. Нет, он не старался нас удивить! Я внимательно следил за ним: он говорил обо всём, как о само собой разумеющемся, не было никакого расчёта на наше восхищение — он просто весело болтал, светский человек, желающий нас немного развлечь. При этом всё его знание было как бы знанием «наоборот». Он всю известную историю выворачивал наизнанку — так, как будто только он один знал, что происходило на самом деле!
— Например! — нетерпеливо воскликнул Аркадий Ильич. — Неужели вы ничего не запомнили?!!
— Как же не запомнил? Как можно не запомнить
