Читать «Берега и волны» онлайн - страница 93

Миша долго молчит. Думает. Говорит медленно:

— У каждого свои сны, капитан. У меня — «Москва-Воркута» поезд. Слышишь, рельсы стучат? Вагоны-перегоны… Мосты и откосы.

Охранник-Шпринг думает о своём: «Эх, Миша — не знаешь, что течёт в тебе кровь белого гарпунёра, моего прародителя. Запуталась родословная твоя, куда поведёшь африканское племя? Ты — вождь, я — охранник, а кто — акула над нами? Кто кого съест?»

Саша-Хозяин, в шортах и с армейским ножом, смотрит на вождя, думает: «Ты, Махмуд, Рашид, Ибн, а по-русски Миша — мечтатель? Освободитель рыбаков от охраны и оков? С кем дальше жить будешь? Время своё потерял. Раньше кем жил? Не знаешь? Плохо. Цивилизация заканчивает отбор: кого кормить и поддерживать, а кого сцеживать… Думай!»

Вождь о себе не думает, потому что он — вождь. Миша смотрит на однокурсника Сашку и на его земляка, хромоногого и косоглазого, и ему хочется объяснить Сашке, что нельзя так обращаться с товарищем детства: «А ты, Сашка, совсем плохо с ним. Он детство твоё. Как брат тебе. Он твоя мама помнит. Ты его обнимать надо».

Миша смотрит на Сашку и говорит ему прямо в лицо:

— Я — время не терял. Я время моё — две тысячи лет, дедушки, бабушки, вождей, охотников, пастухов и предков, как много халата на себя надел и несу их по жизни, словно одежды. Ты смеёшься, что помню поезд. И поезд — время. Я его не пропустил. На капитана — смотри! Он же — наш! Нашего времени: «Москва-Владивостока», Саша!? Вместе столько каша ели? А ты сейчас — наш, Саша? Молодой себя — помнишь? Любишь? Не продаешь? Барахолка-комсомолка… Света — девочка, жена… Человек живёт не один, когда не один. Человек не умирает, когда был не один.

Саша-бригадир слышит эти слова, как во сне, и отвечает на них, как во сне:

— Пропили, проели? Был ваш, а стал лондонский. Памятью дорожишь? Покупай, не дрожи! Предложение в силе. Берёшь? Покупаешь обоих?

— Ты всерьез? Обоих? Покупать?

— Хорошо с умными людьми говорить — слов не тратить. Покупать — не искупать, не в корыте с мочалкой, а денежки на стол выкладывать, Миша. Согласен? Купи!

— Согласен.

— И цену не спрашиваешь?

— Цена их — здесь, в моём сердце, потому что и им теперь вождь — это я.

— Шпринг! Ты всё слышал? Воду не трать на них больше, им и росы теперь хватит, на радостях. А с дочерью, Миша, помочь тебе? Человечку в погонах замолвлю слово? Может и правда — найдётся вакцина в военном госпитале?

Миша стал, кажется, ещё чернее, когда ответил:

— Ты столько лет бизнес африканил, а не понял. В Африке главное не жизнь — кровь свою чувствовать. Как птице весну. Как рыбе — поток чистый. Без крови и жизнь не бьёт. Эпидемия? Надо на акулу с ножом в океан прыгать? Прыгну. Европейцу — на футболе кричать, а африканцу от страха молчать. Страх — испытание жизни. От страха бывает весело, а бывает — описался. Прости. Убивают — не зубы, хоть и золотые. Убивает — не нож, хоть висит на поясе. Глаза убивают. Видишь, птица на нас смотрит! — Вождь показывает рукой на висящую в небе чайку. — Глаза заставляют дрожать и обливаться потом. Девочка моя — моей крови. Захочет жить — перед остриём копья улыбаться будет. Льва встретит — льву морду хоть шерсти клок или усов горсть! Бешеный слон на пути её встанет, она мимо пройдёт королевой. Потому что, на Африка жизнь — не товар со скидками, не прилавок как твой барахолка. Настоящая жизнь — страх, обратная сторона — смерть. Всё — на одной груди, совсем близко. Как змея или нож у горла. Так живу.