Читать «Берега и волны» онлайн - страница 124

— Витя, слушай меня! Я говорю: рыба, живи во мне! Я говорю: птица, пой во мне! Видишь, петь хочется.

— Ну, хитрец, дай я тебя обниму. Всё-таки, смотрю на тебя, слушаю — зачем дурачком притворяешься? Матрёшка африканская, маска? Чёрная маска? Слово-шутка-прибаутка, маска?

— Маска-дурашка, Миша под маска, а Ванька-дурак — тоже умный? Блаженная!

— Блаженный?! Да ты точно от русского моряка происходишь, а? Семейный ты наш. Не спрашиваю, куда мне идти дальше по этой палубе, но ты мне ответь, белая улыбка, как ты меня выкупил? Дорого платил?

— На все вокруг есть цена, даже на нашу жизнь. Как Одесса говорил: если ты должен деньги, заплати деньги. Иначе придется платить совесть.

— А слово совесть есть у африканцев?

— У африканцев есть слово душа, как у русских.

— Ты настоящий друг, Мишка. Умеешь ты сказать главное, — Витя оглянулся, увидел киношников, режиссера с красными пузырями на голых плечах, девицу, показавшую Вите язык. — Однако надо побриться, — почесал тралец бороду, но тоже успел показать язык заводной девице. Оскалился, как молодой лев перед самочкой.

— А как же барабаны? А что — акула? — недоумевал Гром.

Но Миша все помнил и всё видел, говорил слова-песню:

— Все настоящее. Африка, море. Не виртуально. Мои барабаны. Музыка неба. Акула? Акула тоже моя. Плачет. Девочка моя больная ушла. Барабаны, все говорят. Барабан слышать, все понимать. Далеко ушла. Океан. С хорошими словами ушла. С любовью. Твой молодой стихи читал. Знает. Родной мне теперь. Как сын.

— Умерла? — капитан с ноткой скорби, — может, барабаны ошиблись? Не умерла?

— В сердце осталась, — Миша обнял капитана и плакал. — Молодая печаль не ушла, новая радость заботила.

— Что-то ещё, вождь?

— Моя клетка захлопнулась: бабушка умер — я теперь вождь трёх племен. Трёх племен вождь, трёх племен детей надо. Гуманитарной каша кормили, тараканов не стало, птичек мало, детей не рожать. Детей не рожать — племя не будет. Надо спешить. Буйвола охотится — мясо есть. Самому охотиться, самому есть, самому женится. Сейчас. Белоруска-жена плачет. Две хохлушка-жена плачет…

— А курочка-ряба кудахчет… Новых забот — полон рот.

— Что говоришь, Гром смелый, три раза беглый?

— Это из русской сказки про золотое яичко, — вступился Витя.

— Пасха?

— Пусть будет Пасха, пусть Новый год, на счастье, вождь.

Миша по-русски махнул рукой:

— Пусть!

Витя решился-таки попросить вождя:

— А можно, я Шпринга возьму. Пропадёт он у тебя.

— Он — не счастье, Витка… Шпринга — не бери. Беда приносит.

— Я, Мишаня, не поверю в счастье, когда мелкого гада не будет рядом. По-морскому говорят: один шаг на палубу — счастье, полшага за борт — смерть. Всё должно быть со мной, рядом! Он мне опасность напоминать будет. Морское счастье — всегда солёное, всегда неустойчивое, на волне потому что. Пусть этот Шпринг рядом будет. Мы с ним, может быть, в прошлых жизнях на морях пересекались. Я, понятное дело, рыбу ловил. Он — меня! Правда, Шпринг? Или ты тогда уже рыбой был? Не обижайся, не всех одноглазых за борт бросали.

— Пусть, если хочешь. Но домой, как пешком идти? Далеко.