Читать «Живи и радуйся» онлайн - страница 186

– К бурану, – сказал дед, выйдя на заметную среди снега дорогу. – Через полмесяца май, а все непогода. Водолом будет страшный…

Изба Степиных стояла обособленно, в глубине двора, и длинно, сутуло темнела на фоне снега. Два ее ближних окна светились, бросая блики на кусты палисадника.

– Лампу жгут, – кивнул дед на свет, – не то что наша коптилка, ишь, как ярко. Надо бы постучать, а то калитка у них закрыта.

На стук в окно выглянул Степин и вышел нас проводить.

– …А этот на что? – ткнул он в меня пальцем, поняв дедову просьбу. – В степи и лисиц, и горносталей всяких уйма, пусть ловит – отоварю.

– Он же учится, – вступился за меня дед. – Да и какие теперь лисы? Весна.

– Не теперь, зимой. Теперь вон суслики пойдут. Вчерась в районе был, дали указку принимать яйца диких уток. Так что, есть еще статья отличиться. Тебе сколько лет? – Степин склонился ко мне.

– Двенадцать. – Не зная почему, я несколько робел перед этим одноглазым человеком.

– Договор с тобой заключать рано, а пушнину принимать буду. За нее и ситцу дам, и муки, и сахару, и охотничьих припасов – у вас же берданка есть…

У меня вдруг голова закружилась от недоедания, от радостной надежды, и я едва не упал.

– Обувки у него нет подходящей по степи лазить, – почему-то не соглашался на заманчивые посулы дед. – А как простынет, что тогда?

Степин щурил маленький глаз, и без того почти не видимый среди набухших складок век, дергал скулами, ни то улыбаясь, ни то щурясь в нетерпении, и большие угловатые его уши подрагивали.

– Ну а я что могу? У меня своего ничего нет, все подотчетное.

– Ты мне журавлей в небе не сули. – Дед заскрипел табуреткой – он сидел у порога, а я стоял рядом. – Ты мне дай синицу в руки – мешок картошки до новины, там рассчитаюсь.

– Ого, загнул! Синица называется! – Степин почесал здоровой рукой спину. – У меня в подполе мешка два и осталось.

– А ты погреб открой. Ленька поможет. Не жмись. Неужели по соседству не выручишь? У тебя вон сын в танке сгорел, а у него, – дед кивнул на меня, – отец лег в окопах.

Степин нагнул голову. Крупные складки на его шее разгладились, плечи обвисли.

– Ладно, – он махнул рукой, – только пусть твой внук мне сусликов повыливает, как снег сойдет.

– А капканов дашь? – осмелел я от радости, поддаваясь вмиг заигравшему воображению. – И припасов?

– Посмотрю, на что ты способен…

Когда мы вышли на улицу, стало совсем темно. Теплая сырая ночь затопила и деревню, и степь, и небо. Все замерло и притаилось в каком-то тягостном оцепенении. Что-то загадочное таилось в мягкой весенней погоде, в тихом сне зачерненного темью пространства.

Дед сопел, неся мешок картошки.

– Засупонил, – сказал он, оглядываясь на дом Степиных. – И ты в тот же хомут лезешь. Подрежешь здоровьишко по весне, а он тебя объедет на сколь совести хватит, а с совестью у него давно нелады.

Но, как не стращал меня дед, радость не проходила. Да только за то, что я буду ходит с ружьем по степи, кого-то выслеживать, можно было навечно записаться к Степину в работники.