Читать «Живи и радуйся» онлайн - страница 172

Выслушав нас, мужик пошел к воротам, отворил. «Заезжайте», – кивает. И мы, не раздумывая долго, коней за узду да в ограду. Ограда крытая. Двор тесом-горбылем мощеный. Конюшни на заднем дворе. Мужик в дом, а мы распрягать лошадей. Пока канителились, он появился. «Не беспокойтесь, – говорит, – я лошадок напою, немного погодя, колодец-то вот он, в углу ограды, а то с дороги простыть могут, нагрелись, и овса в торбы насыплю. А вы проходьте в дом, проходьте». Удивились мы столь нежданному гостеприимству, но промолчали. На крыльцо – и, через просторные сенцы, в двери. Рушники, занавески, лавки с резными спинками. Под потолком лампа большая. Все чисто, аккуратно. Затоптались мы у порога, застеснявшись такой благодати. А из горницы вышла хозяйка грудастая, и дочка на выданье – миловидная такая. У меня даже озорные мысли игранули. Но отогнал я их. Жду, что будет дальше. А хозяйка засуетилась, приглашая раздеваться, заулыбались. Что к чему? Сомнение взяло. И я, чтобы не травить душу, напрямик и спросил: «Отчего, мол, такой ласковый приём?» Оказалось, что они из орловской губернии – наши бывшие земляки, даже из соседней с нами волости, и ближнего села. В Сибирь подались еще до указа по переселению, самовольно. Челдоны, значит. По – нашему: беглые, бродяги, ссыльные поселенцы. Прожив в Сибири, без малого, лет тридцать, они, в отличие от нас, недавно прибывших, успели добротно обустроиться. Ну, земляки – так земляки. Нас за стол, как жданных гостей. А на столе всякая еда мясная, рыба, ягоды моченые, грибы, хлеб в больших круглых булках… Такого мы не то что не ели – не видели. Нахлебались, нажевались мы вместе с хозяевами, выпили. Алешку и потянуло на веселье – про гармонь стал спрашивать. А играл он на гармошке отменно. Еще там, в России, научился он всякой игре у соседа. Встал хозяин из-за стола и в горницу – несет оттуда трехрядку. Алешка как увидел ту гармонь – вскочил, глаза загорелись. Растянул он меха и пошел наяривать что-то залихватское – душа загорелась. В избу молодежь повалила. Девицы – «кровь с молоком». Парни тоже такие, что поленом не сшибешь. У меня, внук, без малого два метра будет и силенки бог дал за двоих, но ввязываться в ссору с теми парнями я бы не стал. И понеслось веселье, вечерки устроили. Выдал и я, по плясовому приглашению хозяйской дочки, цыганочку с выходом. Да так, что все притихли. И то – знай наших…

Я, как не прикидывал, не мог представить деда пляшущим. Это с его-то ростом и характером! Даже не поверилось. Но дед никогда меня не обманывал и откатал я назад свое сомнение.

– Почти до самого утра веселились, – продолжил он, – нас даже уговаривали еще остаться, а хозяин заявил, что за всю жизнь таких жарких вечерок не видел. Но я понимал, что в той веселой карусели и потеряться можно, и не на один день, а дома три сестренки и отец с матерью сидят без хлеба, ждут, тревожатся. И как не отрадно было – отказался от приглашений.