Читать «Ищу свою звезду» онлайн - страница 14
Владимир Николаевич Козловский
— А из меня отец моряка хотел сделать. Были на море, Аркадий Григорьевич?
—Над морем бывал…
— Я без моря скучаю, а душа к другому лежит..
—К музыке?
— Музыка хороша на досуге… Нет, хочу инженером-энергетиком стать. Недавно вечерний техникум кончил, хочу в институт. Осенью экзамен сдавать надо бы, да вряд ли придется — в армию срок подошел.
Дымов поднялся с кресла, извинился и стал прощаться.
— Обижаете, Аркадий Григорьевич, посидите немного, о себе расскажите.
— Полчаса посижу, но с одним условием — пусть музыкант свое искусство покажет. А насчет рассказов прошу извинить, двух слов связать не умею.
Павлик взял скрипку и остановился посреди комнатки. Маленькая, тесно заставленная мебелью, она казалась теперь еще теснее: крупная фигура музыканта заполнила в ней все свободное место. В широких руках Павлика смычок и скрипка выглядели настолько хрупкими, что, казалось от первого же прикосновения к ним рассыплются. Дымов боялся рассмеяться: таким забавным выглядел со скрипкой в руках его юный товарищ. Но первые звуки поразили Дымова задушевностью, мелодичностью и силой. Теперь он с восхищением смотрел на своего молодого знакомца, на его крупные, но быстрые руки. Простое, невыразительное лицо парня с широким, чуть приплюснутым носом и большими пухлыми губами преобразилось. Смычок замер. Глаза Павлика несколько секунд сохраняли отчужденность, потом, словно стряхнув, навязчивый сон, он спокойно положил на кровать скрипку и спросил с присущим ему добродушием:
— Знаете, что я играл?
Дымов почувствовал, что краснеет.
— Баркаролу Чайковского помните? — не дожидаясь ответа, пояснил Павлик.
Хорошо… — облегченно вздохнул Дымов, — играешь ты здорово, я бы сказал, мастерски.
—Какой уж там хорошо! Учусь только, подмастерье.
Наблюдавшая за сыном мать поддержала гостя.
— Говорю ему, учись, в консерваторию иди. Так нет же. Слушать не хочет.
За обедом, осаждаемый вопросами хозяйки. Дымов был вынужден коротко рассказать о себе.
— Родители у меня железнодорожники, в Подмосковье живут,— словно рассказывая на собрании автобиографию, скупо поведал он, — летаю второй десяток, был за границей, приходилась даже в Нью-Йорке бывать, в Хельсинки, Будапеште, Белграде. Я как-то считал — восемнадцать стран вышло. Жена у меня тоже пилот, на учебном летает. Вот, пожалуй, и все, что сказать о себе имею.
Прощаясь с Павликом, Дымов серьезно заметил:
Думается, из тебя бы хороший летчик вышел,—и, наклонясь, к его уху, вполголоса, так, чтобы не услышала Анастасия Яковлевна, посоветовал:
— А рисковать учись разумно — только наверняка.
* * *
Над острозубой стеной леса поднималось солнце. Даже извечно белая пена Кугача чуть порозовела. «Сую надо бы назвать Золотой, — любуясь рекой, подумал Сокол.
Он только что искупался и теперь неторопливо натягивал на мокрые плечи майку. И тут подъехал велосипедист. Он съехал с моста и правил по тропке к самому водопаду.
Чуть повыше Кугача велосипедист спешился, неторопливо сбросил морскую тельняшку и серые, не по моде узкие брюки. Широкоплечий, загорелый, лобастый, с татуировкой на плече, он лениво потянулся и зашагал к реке. Берег, к которому он подходил, был скалист и обрывист: от него сразу же «с ручками».