Читать «Довмонтов меч» онлайн - страница 75

— А пускай будет, как этот твой Лукас советует.

Рыцарь не отходил от кузницы, когда ковали решётку. Работа эта была нелёгкая. Для неё рядом с пустым проёмом будущих ворот построили специальную кузню. Решётку по команде кузнецов приподнимали и поворачивали несколько здоровых парней.

Лукас сам пробовал её крепость, ворчал, в двух местах заставил перековать. Когда работа была исполнена, он собрал десятка три ратников, чтобы установить её в приготовленный заранее механизм.

Механизм испытали — он и в самом деле работал на славу. Ворота быстро открывались и закрывались, решётка опускалась и поднималась.

В Завеличье, в немецкой слободе, стояла корчма. Там потчевали хорошим пивом. Иногда корчмарь, если заходили почётные гости, доставал скрипку и наигрывал простые мелодии.

— Это песни моей родины, — объяснял он посетителям. Порой посетители сидели за крепкими столами, обнявшись, корчмарь наигрывал им на скрипке, и они все дружно пели песни его родины. Песни эти были и их песнями — многие из них пришли на Псковскую землю из земли немецкой.

Однажды в корчму зашёл и Лукас. Он послушал, опираясь о бочку, как корчмарь наигрывает на скрипке песни их родины, потом подошёл, молча взял у него скрипку и заиграл так, что все поняли: вот истинный шпильман!

Лукас фон Зальцбург играл весь вечер то весёлые песни, то грустные, а то и такие, словно их напевали сами ангелы, и корчмарь тихо плакал от наслаждения, а гости тоже плакали, заказывая пиво за пивом.

— Если ты согласишься играть здесь хотя бы изредка, возьми себе эту скрипку, она твоя. После твоей игры я всё равно не смогу больше слушать свою.

Иногда после учения, когда ратники, утомившись, рассаживались на тёплой земле, Лукас играл на скрипке и им. И ратники с удивлением слушали манящие, таинственные звуки чужой земли.

Проходила зима со своими зимними праздниками. Её прожили в спокойствии, даже веселии, лишь однажды очередной отряд рыцарей нарушил границы Псковской земли и был там же разбит. Но с весной, когда прошло половодье и отцвела черёмуха, получили такую весть, которая встревожила всех.

От Новгорода к посаднику с князем явились гонцы. Князь Юрий Андреевич советовал готовиться к тяжкой осаде: его лазутчики передали ему из Риги, что магистр ордена Отто фон Роденштейн поклялся наказать князя Довмонта и уничтожить Псков.

— Забудьте имя этого князя и название этого города, к осени они перестанут существовать, — заявил магистр.

— Хвалится спьяну, — отмахнулся посадников сын Лубок, услышав новость, — мало мы его били у Раковора.

Довмонт всё же выставил усиленные посты на границах земли.

Гаврило Лубинич, хоромы которого были защищены стеной, благодарил Бога за то, что успели её достроить. Случись осада — посад уж точно выгорит.

— За стену я не боюсь, стена выдержит, посадское добро жалко, — как бы подтвердил его слова Довмонт. — Весь город за стену не перенесёшь.

Что-то тревожное было заметно и в немецкой слободе. Некоторые гости, что годами жили в Завеличье — и к ним так привыкли, что чуть ли не считали их псковскими гражданами, — вдруг засобирались, погрузили имущество на суда, срочно распродали дома и отправились неизвестно куда. Даже хозяин корчмы засобирался было в путь, но потом передумал, остался.