Читать «Довмонтов меч» онлайн - страница 125

Он взял малую дружину и для каждого воина запасных лошадей. Дул встречный ветер, лошади тонули в сугробах, пробиваясь к далёкой крепости. Люди пересаживались с одной лошади на другую, давая им отдохнуть, но сами не отдыхали.

В Копорье уже стояло новгородское войско. Но столь неожиданным было появление князя, что стражники растерялись, пустили в крепость. А дальше все они были повязаны.

— Вытолкать их за ворота? — спросил Василий.

— Нельзя, пусть тут отсиживаются. Накорми, напои. Ежели кому наставили синяков — пусть простят. Скажи, мы им не враги, мы княжью казну пришли выручать.

Им самим тоже пришлось отсиживаться. Уйди он сейчас с великокняжеской казной назад в Псков, выглядел бы грабителем.

Оставалось ждать новостей из Новгорода. Они пришли скоро.

— Ну не идти же нам войной друг против друга, — сказал ему малознакомый боярин с Прусской улицы, кто-то из рода Мишиничей, присланный от Новгорода для переговоров. — Мой отец с тобой, князь, под Раковором стоял, шлёт привет, а я — словно враг.

— Да и я вражды не желаю, — ответил Довмонт. — Если ещё мы развоюемся, Руси не останется.

— Так порешим, — предложил боярин. — У нас княжья семья в залоге, у тебя — крепость. Меняем залог на залог. Ты нам — крепость, мы — князю семью.

Боярина впустили в крепость, дружину его пока оставили за стеной.

— Все ваши тут сидят, их не обидели, только повязали, — сказал Довмонт, — никаких обид Новгороду чинить не хотим, у каждого свой расчёт.

— Ты объясни, как тут появился? По моим расчётам, ты ещё должен быть только на подходе к крепости. По воздуху летел?

Довмонт с гордостью улыбнулся:

— Для того лошадей подбирал, чтобы быстро бегали. Князю там передайте, что в Пскове дом у него всегда. Псков заветы Александра Ярославича помнит.

В недальних псковских селениях начался мор. Или какие пришлые занесли эту страшную хворь, или наколдовал кто, а только жители, дом за домом, покрывались страшными язвами, ложились на пол, не в силах подняться, изо рта у них вместе с кровью и гноем выходил смрад, и так, в полном осознании своей обречённости, они умирали. Сёла эти обходили стороной. И некому было ни пищу принести, ни воды подать умирающим, ни утешить их, ни соборовать.

Кирилл, будучи иеромонахом, стал исполнять всё необходимое. Каждый день отправлялся он в эти сёла — верхом на древнем мерине с провислой спиною, — прихватив с собою икону, запасные дары, освящённую воду, хлеб.

Когда он приехал в самый первый раз и увидел на улице неубранных мёртвых людей, страшно ему было перейти порог дома, с которого решил начать свой обход. Но, перекрестившись, прочитав шёпотом слова молитвы, он шагнул-таки в промороженный, казавшийся вымершим дом, а там на полу лежали вперемежку с мёртвыми и живые.

Инок вынес мёртвого старика, двух маленьких детей, затопил дымную печь, отворив дверь; натаял снега, напоил и накормил болящих — мужа и жену, закутанных во всё тёплое.

— Как на Руси, остался ли кто живой? — спросили его. И вопрос этот порадовал инока: если спрашивают, значит, не потеряли ниточку жизни.