Читать «Кривоград, или часы, по которым кремлёвские сверяют (журнальный вариант)» онлайн - страница 51

«Послушайте, батя, — перебил я его в сердцах, едва он дошел до ксероксов, — ну что вы. — Это я ему. — На Запад-то окрысились. Вот костюм на вас финский, рубашка французская. Ботинки у вас итальянские, дубленка у вас канадская. Ни единой ниточки на вас отечественной нету и даже соцлагерной. Всё оттуда, из-за бугра. И ездите вы туда в охотку, с делегациями, и после каждой поездки „Шарп“ в комиссионку ставите. А ведь это всё эксплуататоры выпускают, империалистические бандиты и кровопийцы. Это ж всё сделано в условиях полнейшей наркомании и сплошного хэви-металла. Как же так. — Говорю. — Батя?»

Тут у него челюсть отвалилась, глаза выпучились. А когда опомнился, начал орать. Он кричал, что я нахал, подлец и сволочь неблагодарная. Что он пригрел на груди идейную змею. Что все вы нынче норовите на готовенькое. Что я оскорбил не только его, но и всю Родину-Мать, хотя при чем тут Мамаев курган, до сих пор не пойму. Он вопил, что капиталистические шмотки носит из солидарности с ихним замученным трудовым людом. Что он прямо-таки кожей чувствует труд австралийских пастухов и ланкастерских ткачей. И в таком духе битый час визжал, как йоркширский боров.

Кончилось тем, что он отправился допивать «Посольскую», а я вышел на улицу, прогуляться и успокоиться. Бесцельно слонялся по темным переулкам, углубленный в свои переживания, почти ничего вокруг не замечая. Лишь краем глаза увидел двоих плечистых молодчиков, которые вразвалочку пересекали пустырь. Они словно бы прогуливались не торопясь, потом оказались у меня за спиной, и на мою голову обрушился чудовищный удар. Очнулся я уже в больнице. Пропали часы, пропал бумажник с деньгами и документами. Пропала память, да и всё пропало.

Потом я долго лечился, тем временем меня развели, выписали и уволили, а потом я собрался в Шарыгино, встретил Утятьева и очутился в Кривограде.

Только-только я решил поделиться с Костей своими вновь обретенными воспоминаниями, как тот звучно зевнул и сказал, что пора ложиться спать. Мы перевернули столик, за которым пили чай, кверху ножками и поставили поверх него раскладушку. Костя пожелал мне спокойной ночи и отправился спать в свою комнату, не дождавшись жены.

Хотя устал я невероятно, уснуть никак не получалось. Я думал о том, что Костя Петухов настолько закоренелый диссидент, даже удивительно. Раньше я никак не мог взять в толк, откуда у нас берутся антисоветчики. Ведь нету у нас давно ни помещиков, ни кулаков, ни белогвардейцев. Народ сформировался давно в единый и советский. Так нет же, появляются инакомыслящие. И вот меня озарило, что надо таких людей не сажать в кутузку, а жалеть и беречь, только и всего. Едва сыщется кто-нибудь порядочный и одаренный, сразу взять его на особый учет, срочно дать ему хорошую квартиру, желательно с телефоном, продвинуть по службе, прикрепить к магазину заказов в порядке исключения. Тогда ему просто неудобно будет клеветать на наш общественный и государственный строй. И обойдется оно дешевле, чем пятый отдел КГБ и политзоны со спецпсихбольницами, и все будут довольны. Ведь Костя Петухов, хотя он и не матерый человечище, и книги у него несвоевременные, все-таки хороший и неглупый человек, и ему надо бы жить по-человечески.