Читать «Чёрные лебеди» онлайн - страница 91
Вадим Алексеевич Дмитриев
— Ты, меченый… — зло процедила прямо в хромую ногу.
Всадник, склонившись к ее лицу, гаркнул так жестко, что девушка невольно отпрянула:
— И что с того?!
— Ты убил отакийцев зеленым лучом.
— Ты права. Этого я не отрицаю. Ну и?
— Кто ты?
— Послушай, — мягко произнес Меченый, пытаясь тронуть ее за плечо.
Присев, Грязь змеёй выгнулась назад, словно рука в перчатке пылала раскаленным железом.
— Послушай, — повторил он, убирая руку, — вижу, ты северянка. А я как раз ищу проводника. Думаю, ты мне подходишь.
— Что? Проводник? — Девушка сжала кулаки так, что жилы засинели на черных от въевшейся грязи руках. — Я разведчик… я воюю против отакийской суки.
— За Бесноватого?
— Против суки! — огрызнулась она, срываясь на крик. — Она несет зло моему Северу! Она!..
Конь испуганно покосился на кричащую северянку, забил ногами, пытаясь отпрянуть в сторону. Всадник тяжко выдохнул, клеймо на его бледном лице зарделось.
— Послушай, Като, — сказал он спокойно и уверенно, — лишь зло может победить другое зло. И только то зло, которое одержит победу, стоит называть добром.
Глава 2.6
Первый Жнец
Высокая, стройная, с развивающимися на утреннем ветру огненными волосами, Гера стояла на краю обрыва, вглядываясь вдаль. Неуёмная злость, переполнявшая её изнутри, стремилась вырваться криком отчаяния.
Помнилось, не проходило и дня, чтобы она, будучи девчонкой, не мечтала вернуться сюда, в этот окутанный густыми лесами и топкими озёрами неприветливый угрюмый край. Часто снились столичные стены с узкими клиновидными бойницами, покатые, влажные от тумана тёмные крыши и пронзивший небо пик Королевской башни, самой высокой в Гессе — в городе, где она родилась. Снилась уютная детская комнатка, расположенная в юго-восточном крыле Женской половины, вид из окна которой украшали шумящие листвой верхушки столетних сосен. Долгие годы в незатейливых подростковых снах она вспоминала себя маленькой девочкой, убегающей по узким коридорам женской половины от назойливых толстобрюхих нянек. Вспоминала, как до самого вечера пряталась в зарослях крыжовника, а неуклюжие курицы-няньки, охая и причитая, бегали в поисках по саду. И только вечером сонную и голодную её находил отец. Большой и всегда весёлый он легко поднимал её на руки и, подбрасывая высоко над головой, радостно приговаривал трубным басом: «Моя принцесса!»
Сейчас, всматриваясь в хмурое рассветное марево, представляя далеко за горизонтом мрачные крепостные стены, королева ясно ощущала, что её нисколько не радует близость отчего дома. И от этого становилось ещё невыносимее. Город детства, распластавшийся чёрным неприветливым пятном далеко за горизонтом среди болот и грязи, окончательно стал чужим. Она ненавидела его также сильно, как и всю эту страну. Многолетнее желание вернуться в те безмятежные дни сменилось безразмерной обидой и тупой яростью на всё, что теперь напоминало о навсегда утраченном детстве.
Четверть века назад эта страна стала забывать о пропавшей принцессе, о единственной дочери законного короля и кровной наследнице престола, и вскоре позабыла вовсе. Пришло время ей о себе напомнить.