Читать «Чёрные лебеди» онлайн - страница 89

Костер почти прогорел, но после пригоршни хвороста брошенной в него разгорелся с новой силой. Ночной ветерок мерно раздувал выгоревшие угли, и молодой огонь горячими багровыми языками быстро охватил свежий еловый сухостой.

Вытянув над костром трясущиеся руки, вдыхая жаркий просмоленный воздух, Грязь безрезультатно пыталась согреться. Ее мутило. Слезящимися глазами вглядываясь в пламя, она из последних сил сжимала скулы, скрежеща остатками зубов, напрягая желваки, пытаясь унять дрожь. Под рубахой ручьем лил пот. Кожаные штаны намертво прилипли к ногам.

За ее спиной возвышался Меченый, повторяя участливо:

— Тебе бы поесть.

— Да… — прерывисто шептала она, — вот только… согреюсь немного…

Подняв горящее от жара лицо, девушка посмотрела в весеннее звездное небо. Глядя в него, всегда недоумевала, сколько же пальцев надо иметь, чтобы сосчитать все звезды?

Дымка забытья медленно обволакивала помутневший слабеющий взгляд. Растворяясь, расплываясь, звезды превращались в большое оранжево-мутное пятно, словно огонь переместился на небо. Дрожь, сменяясь усталостью, медленно отпускала тело.

— Во-от, — тянула Грязь, бессильно склоняясь набок.

И прежде чем утонуть в болезненном бреду, по-детски улыбнулась небу своей чистой беззубой улыбкой.

* * *

Просыпалась она тяжело. Сквозь дрему слышала настойчивые звуки птиц — мерный бой дятла, заливистую мелодичную трель черного дрозда, булькающий свист большеголового сорокута. Попыталась поднять налитые свинцом веки, но сон, не отпуская, заволакивал глаза пеленой.

Подняв гудящую голову, огляделась. Лежа на толстом настиле пахучего лапника, укутанная в чужой походный плащ, прямо над собой увидела изогнутую колесом высокую мужскую спину. Человек сидел так близко, что от резкого кислого запаха пота защемило в носу. Вьющиеся серо-свинцовые волосы ниспадали к тощим лопаткам, буграми выпирающим под рядами кованных кольчужных колец. Широкий добротной выделки кожаный пояс туго обтягивал поясницу. Ни ножен, ни поясного колчана, ни ремня для ношения меча.

Сидящий проворно двигал локтями, и Грязь поняла — колдует над костром.

Ее вещи — мешковатая грубой вязки рубаха, кожаные штаны и волчья куртка-накидка сушились на воткнутых в землю еловых ветках. Рядом стояли высокие с цветастыми перевязками сапоги. Из левого торчали ножны с клинком. В стороне ровной шеренгой свежие холмики могил. Ровно десять.

Грязь посмотрела под плащ — она была совершенно нагая.

Сконфужено кашлянула. Человек повернулся в пол-оборота, глянул через плечо. Ей не показалось тогда — под полузакрытым слезящимся глазом уродливое бледно-коричневое клеймо в виде кривого креста.

— Проснулась?

— Кхм… — Грязь скривила губы. Было больно глотать. — Зачем меня раздел?

— Растер барсучьим жиром.

— Ты меня трогал? — встрепенулась, пытаясь вскочить.

— Перестань, — дружелюбно улыбнулся незнакомец. — Ты же не хотела издохнуть в этом болоте?

— Ты меченый… — по-змеиному прошипела северянка, злобно стреляя глазами, кутаясь с головой в плащ, словно в нору.

Так близко меченых она не видела никогда. К тому же одного, свободного, да еще при лошади. Таких всегда привозили на рудники осенью, а уже к весне тела последних меченых убитых тяжелой работой и голодом сбрасывали в штольни затопленных шахт. За сотню лет Север хорошо запомнил непреложное правило: меченый — не человек. Он хуже дикого сенгаки. Таких либо казнили сразу, либо отправляли на рудники или в Синелесье валить лес. Но и в том и в другом случае исход был один — смерть.