— Беги, Виталик, беги, пока не закрыли! И забудь про свою бутылку с коньяком. Вы что, опсихели? Четыре нормальных человека и одна бутылка?! И потом, учти, у меня еды мало, сыру не забудь, колбаски… Беги, беги!
— Слава богу, — сказал я, распоясываясь, — мы остались наедине. Так и ждать приятнее…
— Чудовище, — сказала она, — это ты будешь ждать, а я побегу звонить Наташке.
— И все-таки хорошо, что не мне бежать в гастроном, — сказал я.
— Ах ты, маленький лентяйчик! — засмеялась она. — А ну-ка донеси мой портфель во-о-он до той телефонной будки.
Я радостно подхватил портфель, и мы отправились.
— Теперь, — сказала она, высовываясь из кабинки, — лети, шалунишка, на прежнее место, а то Виталий нас потеряет, — и помахала мне ручкой.
Она звонила долго. С полчаса. Пришел Виталий, нагруженный бутылками и пакетами.
— Ты не сердишься, что она выбрала меня? — спросил я.
— Я не очень привередливый, — засмеялся он. — Наташка так Наташка.
Прошло еще полчаса. Минули вообще все возможные сроки. Вспоминались различные истории о том, как юные красотки завлекали к себе мужчин, напаивали их, потом вваливались их дружки…
— Это отпадает, — сказал Виталий, — нас ведь никуда не завели. В общем, нормальное «динамо»…
— А ты уверен, что она из «Динамо»? — спросил я. Он засмеялся и потащил меня к закрывающемуся метро.
— Нам крутанули «динамо», — пояснил он. — Динамистки пьют, едят на твои деньги, а после ни-ни…
— Это отпадает, — сказал я твердо. — Она была бескорыстна.
На следующее утро, переполненный раскаяниями и гневом на собственную слабость, я отправился в издательство.
Виталий уже сидел за своим столом, свежевыбритый, улыбчивый, благоухающий.
— Хочу тебя обрадовать, — сказал он, как ни в чем не бывало, — не успел вчера ввалиться в дом, как позвонила одна дама, зовут Тамара, спросила Люсю…
— И что же?
— Познакомились, договорились на сегодня.
— С меня хватит, — сказал я, усаживаясь за стол.
— А она обещала привести Люсю, — проворковал Виталий.
Я открыл чью-то рукопись, но вместо букв увидел Люсю.
— Нет уж, — сказал, — Люси, Маруси… К черту. Иди к черту.
У Люси были длинные ноги, вишневый свитер обтягивал ее прелестную фигурку, серые глаза смеялись. Она с успехом училась на археолога, но это не мешало ей заниматься парусным спортом и любить Верлена. У нее был иронический склад ума, а когда я попросил пришить мне к пиджаку пуговицу, она и это сделала легко и с изяществом.
— Ну как? — спросил Виталий.
— К черту, — я был тверд. — Мадонны на улице не валяются.
Весь вечер в душе моей бушевали бури. Я освистывал себя и унижал. Я вспоминал о себе самое дурное. Кстати, и ту историю в провинции, под шарами. «Неужели, — думал я, — этого мало? Неужели я не гожусь для лучшего?!»
Позвонил Виталий и сказал:
— Значит, так, тут ко мне неожиданно нагрянули родственники, поэтому сгоняй за девочками сам, заезжайте за мной, а я тут пока управлюсь, и мы дунем куда-нибудь в ресторан…
— Ладно, хорошо, — почти крикнул я торопливо, — только у меня с деньгами…
— Деньги есть, — сказал он, — все в порядке.
Я сорвал с вешалки свое новое пальто. Оно было оранжевого цвета с легким голубым отливом; надел шляпу, глянул в зеркало и подумал: «Чего им еще нужно?»
