Так мы добрались до станции метро. Дальше простиралась бесконечность.
— К черту, — сказал я, задыхаясь, — хватит. Идем по домам. Твой профессионализм ни к черту…
— Моя профессия — редактирование рукописей, — шепнул он мрачно.
Пустынный эскалатор уносил нас в преисподнюю. Пальто мое переменило цвет. Исчезли мягкие тона. Оно выглядело крикливо, капризно, истерично, ядовито… Оно стало жестче, фанернее, трудно было пошевелиться…
Едва дыша от усталости и разочарования, мы ввалились в полупустой вагон, и в этом полупустом, полусонном вагоне, как вознаграждение за недавнее отчаяние, сама фортуна предстала перед нами в образе длинноногой юной мадонны, весьма изящной и слегка небрежной, с загадкой в больших серых глазах и с ослепительной располагающей улыбкой… В общем, едва мы ввалились в вагон, как тотчас налетели на нее.
— Привет, — сказала она. — Бедные мальчики, какой обалдевший вид!
— А у вас, надеюсь, вечерок прошел славно? — проворковал Виталий.
— У меня он только начинается, — ослепила она.
Возле ее ног стоял большой распухший портфель. Мы тут же познакомились. Я не сводил с нее глаз. Это была королева.
— Послушай, Виталий, — сказала она, — подержи-ка зеркальце, вот так, — и принялась орудовать губной помадой. — Знаешь, — сказала она мне, — один тип ждет меня уже больше часа. Представляешь?.. Я проковырялась дома кошмарное время!
— Кто он? — спросил я, холодея.
— Такой же дурачок вроде вас… Это потрясающе!
— Может, плюнем на него? — предложил Виталий.
— Это дурно, — сказала она, — можно быть легкомысленной, но непорядочной — никогда.
— Да он же тебе надоел, — сказал Виталий.
— Это правда, — согласилась она. — А что делать?
— А вот мы, например, — сказал Виталий. Опять торговля, позор, вымогательство!.. Ладно, пусть и она укажет нам наше место… Ее звали Зиной.
— Зин, а Зин, — сказал Виталий, — да не ломай ты голову. Ну позвонишь ему завтра, и все такое… Вдруг она засияла:
— Вот дурачки!.. Тогда давайте быстренько позвоним Наташке и поедем ко мне на дачу. Виталик, Наташка тебе понравится.
Она выбрала! Какое счастье! Значит, Виталию — Наташка, а мне — она! И тут она хлопнула меня по плечу:
— Ну, что скажешь, горюшко мое?
— Фантастика! — сказал я, потрясенный. — А знаешь, мы тут облазили всю Тверскую, и все безуспешно, и вдруг — ты!
— Ну надо же! — удивилась она. — У вас что, знакомых девчонок нет?
— Почему же нет? — проворковал Виталий. — Одна свалилась в гриппе, другая в отъезде, третья… надоела… Ну, знаешь, как бывает…
Она была прекрасна в мягком свитере вишневого цвета, в пальто нараспашку… Я тоже распахнулся.
— А Наташка, — спросил Виталий, — она как? Она ничего себе?
— Царица, — сказала Зина, — умрешь.
Вообще, был огонь, фейерверк, молния, внезапность, чудо. Все сладилось. Эскалатор выносил нас слишком медленно. Я, надрываясь, нес тяжелый портфель моей дамы.
— Никаких однокомнатных пещер, — командовала Зина, — у нас с бабушкой целая дача. Да вы что, смеетесь?.. Бабку запрем в ее комнате…
Мы вышли у Курского вокзала. Виталия она послала в дежурный гастроном.
