Читать «Бухло» онлайн - страница 35

Теория, сильно хромающая, но в народе бытующая. В общем, после той пьянки с тов. Элмазаем я лигрыл бы ни за что не рассчитал, потому как учету ему не было. Как-нибудь опишу эту пьянку в подробностях — следующая книга, которую я планирую написать, будет посвящена именно проблемам похмелья. Поразительно, но кроме одной дельной, но краткой и сухой книжки питерского доктора Боровского, в нашей стране нет ни одной, посвященной этой актуальнейшей и насущнейшей для нашего народа проблеме! Это просто преступление перед народом.

Недавно мы с ансамблем фанерной музыки «Моржовые», которым я руковожу, записали песню «Агдам» и устроили концерт в одном из клубов — в общем, было яркое и ослепительное шоу по поводу презентации этой песни. Нам разрешили принести в клуб ящик «портвеш-ку» и бесплатно разливать его всем гостям. «Агдам» был куплен на оптовом рынке где-то за городом по 35 руб. за пузырь. Граждане, пришедшие на концерт, не ожидали такого подвоха, по-честному дегустировали шаровое бухло и нажрались не по-детски. У меня с концерта осталась одна бутылочка, и как-то раз на публичной дегустации я дал продегустировать стаканчик этого «портвеш-ка» известному винному критику Брету Криттингену. Я потребовал, чтобы было выпито до дна, и он отважно — на глазах многих людей — опустошил стаканчик «Агдама». В общем, в тот вечер он был наряден как никогда. Он-то своего лигрыла не знал еще!

Кстати, вот слова нашей песни «Агдам» — стихи к ней написал саратовский поэт Юрий Дружков. Он, правда, более известен как автор хита начального периода перестройки «Два кусочека колбаски».

Я все отдам, Я все продам. Лишь был бы у меня «Агдам». Пусть я не Ева и не Адам, И весь мой рай — портвейн «Агдам»…

Вообще, зря вы думаете, что если «Солнцедара» и «Рубина» больше нет, то и с винищем у нас теперь все в порядке. Для описания подобных напитков народ еще в стародавний времена придумал термин «шмурдяк». Если термин еще применяется, значит, «шмурдяк» никуда не делся.

У меня есть давнишний приятель Игорь, мы с ним на почве музычки сдружились. Много лет не виделись, и тут я узнаю, что он стал директором одного московского винзавода. Вернее, несколько лет назад им был — завод вроде бы обанкротили и забрали близкие к нынешним властям круги.

Я, ясный перец, начал канючить: хорошо бы, мол, прийти к тебе с канистрочкой… Он год уходил от прямого ответа на прямой намек, но потом без обиняков сказал: «Я тебе запрещаю пить вина нашего комбината». Я упорствовал: неужели так плохо, да и что вы вообще за вина делаете? Ответ был всеобъемлющий: «Мы делаем все. У нас широкая гамма продукции. Вот через месяц поступят аргентинские виноматериалы, мы будем делать купаж "Алазанской долины", тогда и приходи».