Читать «Демон наготы» онлайн - страница 15
Владимир Яковлевич Ленский
— Ты гонишь меня, Алешенька! Гонишь, да?.. — И она хохотала, как сумасшедшая.
Мое раздраженное лицо показалось ей забавным.
— Если бы ты знал, каким ты был смешным и милым, когда гнал меня… — говорила она мне.
Она была сильнее меня и невозмутимее. В конце концов я испытал ощущение какого-то опустошения, когда бывал с ней. Я становился пустым, легким, ненужным никому и самому себе. Она же в этой игре, в этой борьбе находила неистощимое содержание; ей нужно было только, чтобы я не сейчас же сдался, чтобы я продержался еще и был все-таки противником, а не рабом.
В то же время в ней определилась для меня и резкая складка прямого практического сознания.
Однажды она меня спросила:
— Скажи, пожалуйста, к чему ты себя готовишь? Какое, собственно, место ты себе отмежевываешь в жизни?
Я ответил:
— Никакого. И определенное — мое. Я живу и хочу жить. Я живу не для места, не для чужих целей и закабалять себя ни за что не хочу.
Я напомнил ей момент, когда я отбивал ритм мотива на ее голом плече.
— Я прислушиваюсь, живя, к жизни. Она меня вбросила сюда, как живой орган прислушивания и познавания. Мир — звучен, мир — хорал, я слушаю его. Я поглощен этим, действительно, как сумасшедший. Я хотел бы только окончательно, глубоко в этом смысле сойти с ума, упасть на самое дно этих ощущений, этого прислушивания…
Иза пожимала плечами:
— Милый, об этом хорошо почитать в книжке, об этом, может быть, хорошо и написать книжку. Но ведь этим нельзя же жить. Давай серьезно поговорим. Ведь я же заинтересована в твоей судьбе.
И она сказала фразу, которую я никогда не мог вспомнить без злой усмешки:
— Тебя надо поставить на дорогу.
Она обняла меня своими выхоленными руками, на ней был широкий утренний капот, открывавший плечи и руки, и — все тот же острый запах ее духов.
Я отстранил ее и ответил ей с яростью:
— Ты никогда не поставишь меня на дорогу. Я буду нищим бродить по дорогам. Я буду жить, как хочу…
— В шалаше, да?.. — смеялась Иза. — Рай в шалаше?..
Она ушла от меня недоумевающая и рассерженная. Наши свиданья хотя и проходили в тайне, но скрывать их стало уже трудно. Один генерал пока ничего не знал, но прислуга уже знала все и шепталась. Каждый день могло стать известным все и старику. Однажды Иза, уходя, встретила у двери осунувшуюся бедную Марыньку. Она смотрела на барышню глазами, пылающими от страдания и ужаса, прислонилась к стволу тополя и не могла свести с Изы очей. Так и прошла она под взглядом маленькой Марыньки.
Я открыл окно, провожая Изу, и увидел Марыньку. Но едва встретился с ней глазами, как она убежала. Я отправился ее разыскивать. Мне хотелось ее успокоить. Но, завидев меня, Марынька забежала в самую гущу сада. А когда я наконец ее поймал, она опустила низко голову, как это делают маленькие хохлушки, испуганные лаской панов, и ни за что не хотела даже поднять голову и взглянуть на меня. Она только дрожала и порывалась от меня убежать.
Когда я взял ее загорелые лапки и поцеловал, слезы брызнули из ее глаз, она вырвалась и убежала.