Читать «Стойкость. Мой год в космосе» онлайн - страница 61

– За нас, – подхватываем мы все, и вечер официально открывается.

Шестерым трудно есть одновременно в таком тесном пространстве, но мы предвкушаем возможность разделить трапезу всем экипажем. Ленты-ворсовки велкро и скотч фиксируют нашу еду, но всегда найдется какой-нибудь ускользнувший от хозяина отщепенец – мягкий контейнер с питьевой водой, ложка, печенье, – который приходится ловить. Это тоже часть ужина – хватать чей-нибудь напиток, проплывающий мимо твоей головы. За едой мы слушаем музыку, обычно мой плейлист на взятом в космос iPad: U2, Coldplay, Брюс Спрингстин. Русским особенно нравится Depeche Mode. Иногда я подсовываю слушателям что-нибудь из Pink Floyd или Grateful Dead. Русские не возражают против рока 60-х, но хип-хоп их не интересует, хотя я много раз пытался познакомить их с творчеством Jay-Z и Эминема.

Мы обсуждаем, как нам работалось на этой неделе. Русские расспрашивают о захвате корабля Dragon, а мы их о том, когда придет следующий «Прогресс» для пополнения запасов. Мы разговариваем о семьях и о текущих событиях в наших странах. Важных новостей, затрагивающих одновременно Соединенные Штаты и Россию, например их участие в событиях в Сирии, все касаются слегка, стараясь не углубляться в детали. Иногда русских захватывает какой-то американский новостной сюжет. Например, когда двое заключенных сбежали из тюрьмы к северу от Нью-Йорка, Геннадий и Миша проявили живой интерес к их судьбе и постоянно спрашивали меня, удалось ли их поймать. Я заметил, что они охотно следят за обновлениями новостей CNN на нашем проекционном экране, когда следуют через «Ноуд-1».

Вечер продолжается, и русские произносят второй тост, обычно посвященный чему-то конкретному, например текущим событиям. Сегодняшний тост – за Dragon и запасы, которые он нам доставил. Третий тост традиционно провозглашается за жен или других близких и за семьи. Пока Антон произносит его, все мы замираем и думаем о своих любимых.

Заходит разговор о возвращении на Землю на «Союзе». Большинство присутствующих уже испытывали это хотя бы однажды – рекордсмен Геннадий даже четыре раза, – но для Терри и Саманты возвращение в мае станет первым. Это суровое испытание, и четверо бывалых делятся опытом. Геннадий вспоминает, как в один из предыдущих его полетов капсула «Союза» ударилась о землю и перекатилась, так что космонавты оказались вверх ногами. Один из членов экипажа попытался тайком провезти в скафандре кое-какие сувениры с орбиты, и из-за этого лишнего груза вкупе с необычным положением при приземлении вес тела этого, оставшегося неназванным, космонавта пришелся на паховую область. Боль у него была такая, что Геннадий отстегнул ремни, рискуя свернуть шею при падении на голову, и помог несчастному изменить положение, чтобы облегчить его муки. Терри и Саманту этот рассказ, похоже, не вдохновил.

Пятничный ужин обязательно завершается десертом. Русский космический десерт – почти всегда просто банка яблочного пюре. Обитатели американского сегмента МКС имеют больший выбор, хотя наши десерты не шедевры кулинарного искусства. Сам я предпочитаю закрытый пирог с вишней и черникой, а у русских неизменным успехом пользуется шоколадный пудинг, поэтому я захватил его в качестве угощения. Меня бесит, что наши специалисты по питанию требуют снабжать нас одинаковым количеством шоколадных, ванильных и карамельных пудингов, хотя фундаментальный закон природы гласит, что шоколадный исчезает гораздо быстрее. Ни у кого в космосе не развивается ванилиновая зависимость (как, впрочем, и на Земле).