Читать «Стойкость. Мой год в космосе» онлайн - страница 31

Когда мы, наконец, входим в контакт со станцией, раздается физически ощущаемый потусторонний звук, с которым штанга нащупывает, а затем прокладывает путь в стыковочное гнездо, – скрежет металла о металл, завершающийся умиротворяющим лязгом. Теперь и МКС, и «Союз» переводятся в режим свободного дрейфа – они не смогут свободно управлять своей ориентацией и вращением в пространстве, пока не будет достигнуто более надежное соединение. Штанга втягивается, теснее сближая два корабля, из стыковочного узла выходят стыковочные крюки для более прочного захвата. Дело сделано. Мы хлопаем друг друга по плечу.

Я присоединяюсь к Геннадию в бытовом отсеке, где мы с трудом выбираемся из скафандров «Сокол», надетых почти 10 часов назад. Уставшие и взмокшие, мы счастливы при мысли, что прикрепились к новому дому. Я стаскиваю памперс, бывший на мне с самого отлета, и кладу в русский мешок для влажных отходов для дальнейшей утилизации на МКС. Надеваю синий летный костюм, который называю костюмом Капитана Америки из-за огромного американского флага во всю грудь. Ненавижу эти костюмы – русским, которые шьют их годами, невозможно втолковать, что в космосе тебя разносит на дюйм или два, и через несколько недель наряд Капитана Америки будет давить мне на яйца.

Нам не терпится поздороваться с новыми членами экипажа, но сначала необходимо убедиться в надежности стыка между «Союзом» и МКС. Проверка герметичности занимает почти два часа. Пространство между двумя состыкованными отсеками нужно заполнить воздухом и посмотреть, не падает ли давление. Если падает, значит, уплотнитель не в порядке и при открытии люка из МКС и «Союза» начнет улетучиваться атмосфера. Ожидая, мы временами слышим, как по другую сторону люка выбивают приветственное послание, и отстукиваем ответ.

Наконец, проверка завершена, Геннадий открывает крышку люка с нашей стороны. Антон Шкаплеров, единственный россиянин на борту МКС, – со своей. Я чувствую странно родной и безошибочно узнаваемый запах – крепкий запах раскаленного металла, как от фейерверков в День независимости. Предметы, подвергающиеся действию космического вакуума, приобретают этот уникальный запах, похожий на запах сварки, – аромат космоса.

Нас уже ждут трое: командир и единственный американец, кроме меня, Терри Вёртс (47 лет), Антон (43 года) и представляющая Европейское космическое агентство итальянский астронавт Саманта Кристофоретти (37 лет). Я знаю их всех, кого-то лучше, кого-то хуже. Скоро все мы познакомимся гораздо ближе. Терри я помню с его отбора в отряд астронавтов в 2000 г., хотя мы мало пересекались по работе. С Антоном и Самантой я сблизился лишь в последний год, во время подготовки к этой экспедиции. В предыдущий раз мы с Антоном пересекались в Хьюстоне перед моим последним полетом. Мы здорово набрались в баре возле моего дома и заночевали у приятеля, поскольку никто из нас не мог сесть за руль.