Читать «Стойкость. Мой год в космосе» онлайн - страница 28

– Мы готовы, – отвечает по-русски Геннадий в шлемофон.

– Зажигание, – говорит ЦУП.

Ракетные двигатели первой ступени с ревом выходят на полную мощность. Несколько секунд мы остаемся неподвижными на стартовой площадке в грохоте и тряске могучих двигателей – нужно выжечь часть топлива, облегчив вес, чтобы ракета могла взлететь. Затем спинки кресел с силой вдавливаются нам в спины. Некоторые астронавты описывают этот момент как «пинок в зад». Удар ускорения – за одну минуту мы разгоняемся от нуля до скорости звука – будоражит и пьянит, не оставляя сомнений, что мы несемся вертикально.

Сейчас ночь, но и днем мы бы ничего не увидели в иллюминаторы. Модуль заключен в металлический цилиндр, так называемый обтекатель, защищающий нас от аэродинамических нагрузок вплоть до выхода из атмосферы. Внутри темно и шумно, мы потеем в скафандрах. Остекление моего гермошлема запотевает, мешая читать бортовую документацию.

Через две минуты мягко отделяются четыре боковых ускорителя, теперь четырехкамерному двигателю второй ступени предстоит вытолкнуть нас в космос. Перегрузки уже в три раза превышают земное притяжение, сокрушительная сила распластывает меня в кресле и мешает дышать.

Геннадий сообщает в Центр управления полетами, что мы чувствуем себя хорошо, зачитывает данные с мониторов. У меня горят колени, но эмоциональный подъем отвлекает от боли. Двигатели второй ступени включаются на три минуты, и когда мы ощущаем их тяговое усилие, срабатывают пиропатроны, отстреливая разделившийся на две части обтекатель. Теперь можно посмотреть, что творится снаружи, но в иллюминаторе возле своего локтя я вижу прежнюю тьму.

Внезапно нас швыряет вперед, на привязные ремни, и вновь отбрасывает на сиденья. Вторая ступень отработала, и включилась двигательная установка третьей. После бурных предыдущих этапов взлета мы чувствуем небольшие поперечные колебания, слабую раскачку вперед-назад, не вызывающую тревоги. С хлопком выключается последний двигатель – толчок, как при небольшой автоаварии. А потом – ничего.

Наш талисман нулевой гравитации – мягкая игрушка-снеговик младшей дочери Геннадия – парит на веревочке. Мы в невесомости. Этот момент мы называем ВГД – выключение главного двигателя. Это всегда потрясение. Космический корабль находится на орбите Земли. После воздействия мощных и странных сил неожиданная тишина и покой кажутся противоестественными.

Мы обмениваемся улыбками и тянемся друг к другу для тройного «дай пять!», счастливые от того, что живы. Теперь мы нескоро вновь испытаем воздействие гравитации.

Что-то кажется необычным, и вскоре я понимаю, в чем дело. «Мусора нет», – указываю я Геннадию и Мише, и они соглашаются, что это странно. Обычно при ВГД высвобождаются фрагменты инородного происхождения, скопившиеся в неровностях на поверхности космического корабля и державшиеся там благодаря силе гравитации: забытые гаечки и болтики, скобы, металлическая стружка, кусочки пластмассы, волосы, пыль – все, что мы называем посторонними объектами и для чего у НАСА, разумеется, есть аббревиатура, FOD (foreign object debris – «посторонний мусор»). В Космическом центре имени Кеннеди были особые сотрудники, очищавшие космические челноки от этого мусора. Проведя немало времени в ангаре, где «Союзы» проходят предполетную подготовку, не отличающемся чистотой по сравнению с монтажно-сборочным комплексом шаттлов, я поражен столь высоким уровнем предотвращения FOD.