Читать «Круги ужаса» онлайн - страница 173
Жан Рэй
Господа, уверен, эта грешная женщина, сторонница строгого порядка, очень любила меня.
Отказавшись от места в пользу одного из дальних родственников, кузена с незапятнанной репутацией, — он, по моему разумению, не мог посрамить чести Тайберна, я купил небольшую ферму в окрестностях Далвича… Да, господа, меня терзала тоска, но я мужественно расстался с любимым уголком.
Я разводил кур и уток, и каждое лето в моем саду цвели пурпурные розы, чьи саженцы происходили из теплиц сэра Биллоуби.
В 1783 году площадь Тайберн перестала существовать и исчезла с карты Лондона. Так как я уже был в мире ином, это не принесло мне страданий, ибо там, где нам суждено пребывать вечно, иная суть забот и радостей.
На месте, где некогда стояла галантерейная лавка миссис Скуик, построили большой красивый дом; я посещаю его ежегодно в день, а вернее, в ночь ужасной драмы в Башайском лесу. Вначале владельцы дома пугались, но потом привыкли к миролюбивому призраку. И если в полночь сталкиваются со мной в коридоре, учтиво здороваются:
— Доброй ночи, сэр Бенджамин!
Я отвечаю вежливостью на вежливость и кланяюсь им.
Сегодня вечером этих славных людей не было дома, а мне хотелось провести время в доброй компании. Я доверился своей звезде и с большим удовольствием общался с вами. Доброй ночи, господа, а если здесь были дамы, которых я не заметил, мой нижайший поклон им, коли они не колдуньи и не испорченные девицы.
Мистер Типпс обратился в белое облачко: оно на мгновение зависло над пламенем очага и, словно нехотя, вылетело в трубу.
История марионетки
— Я — Майе… Ой! Что я говорю? Я же Урия Чикенхэд!
Слово взял смешной полишинель, ростом с три яблока, горбатый и кривоногий, одетый по ужасной моде 1830 года.
— Граждане, признайте во мне человека Майе, родившегося во Франции в тени Лувра… Хотите маринованной семги?.. Простите, вы не в силах понять меня! Я сказал «Майе», поскольку вынужденная эмиграция позволила получить вид на жительство в Англии! И если иногда моя речь перемежается предложениями ничтожных услуг и восхвалениями гастрономических изделий, не обращайте внимания на эти слова! Они составляют тайну моей личности.
… Тихий голос прошептал слова приветствия и добавил:
— Говорите, господин Майе. Заметьте, я сказал «господин Майе», а не «Урия Чикенхэд»…
— Ах! — воскликнул карлик. — Вы, наверное, великий чародей, ибо мысли мои вдруг воспарили, а дух просветлел. Наконец-то мои слова не будут расходиться с мыслями.
Но сначала обязан сделать небольшой экскурс в историю.
1830 год! Вечный и славный год! Покачнулся трон — Карл X свалился с лошади, и пришел Луи-Филипп с зонтиком под мышкой. Добропорядочный и солидный буржуа, как и я!
Ибо я — французский буржуа, здравомыслящий и уравновешенный духом гражданин. Атлас в рединготе — часть мира лежит на моих преданных плечах.
Дабы покарать меня за добродетели, злые силы создали меня таким, каким видите — горбатым, колченогим, с гноящимися глазами, смешным и отвратительным, как телом, так и одеждами. Ибо я был смешной карикатурой, недвижным двухмерным существом, символом позора. Меня отпечатали на бумаге по тридцать су за пачку, чтобы все прониклись ненавистью и презрением к буржуа.