Читать «Круги ужаса» онлайн - страница 158

Когда полицейские вошли в помещение, то вместо Тона Босманса и его сожительницы увидели кровавое месиво. На стойке стояла клетка из железного дерева — попугай невозмутимо заканчивал завтрак, доедая четвертинку апельсина.

Но стоило полицейским взять клетку в руки, как он завопил изо всех сил:

— Любовь!.. Это — любовь!..

На углу Канальной улицы, в глубине сада с кустами ранней сирени, припущенными зеленью, прятался дом мадемуазель Сильвии Бонвуазен, высокой и чернявой женщины, походившей на закутанную в ткань огромную булавку. Она и купила клетку с попугаем за сто су на аукционе таможни, а господин Волдерс, умело помешавший честным торгам, получил в подарок коробку с дюжиной сигар.

После тщетных попыток женить на себе члена Церковного Совета, разорившегося шляпника и коротышку-глашатая, объявлявшего о приливах, мадемуазель Сильвия Бонвуазен дала зарок навсегда остаться в девах.

И когда на следующий день после воцарения в доме попугай принялся повторять глупый рефрен: «Любовь!.. Это — любовь!..», хозяйка возмутилась и попыталась заткнуть ему глотку.

Но попугай разорался пуще прежнего.

Разозлившись, Сильвия просунула в клетку руку, чтобы удавить болтливую птицу.

Каниве не обладает ни мягкостью жако, ни наглой крикливостью ара, ни показной яростью гвинейского попугайчика. Он зол и крепок и, как Давид из мира пернатых, готов сражаться с Голиафом.

Ударом клюва он сломал безымянный палец на левой руке мадемуазель Бонвуазен.

Хозяйка захлопнула дверцу, забинтовала палец и прониклась уважением к храброй птице.

Вскоре она привыкла к странным призывам говорящего попугая: «Любовь!.. Это — любовь!..»

Тем более что в голосе птицы появились странные нежные интонации.

— Хотелось бы знать… — часто начинала Сильвия, но не осмеливалась закончить мысль.

Мадемуазель была начитанной женщиной; многие считали ее сведущей во многих вещах.

Она начала верить в переселение душ.

Однажды вечером, когда лампа рассеивала по комнате розовый свет, мадемуазель приблизилась к клетке и прошептала:

— Я… вас… люблю…

Каниве скосил на нее громадный круглый глаз, в котором сверкали зеленые огоньки.

— Я… вас… люблю…

Птица нахохлилась и хрипло выдавила:

— Я… вас…

Часом позже попугай без всякого приглашения вдруг сообщил:

— Я… вас… люблю…

— Боже! — вскричала мадемуазель Сильвия.

Так с ней еще никто не разговаривал.

Отныне каждый вечер мадемуазель Бонвуазен беседовала с попугаем о любви.

Но око ада никогда не дремлет — старая дева свела знакомство с Константеном Ханнедушем, священником-расстригой, бесчестным, отвратительным существом, бабником и попрошайкой, который брался отслужить черную мессу за пятнадцать су.

Однажды в полночь он дал ей взглянуть на стеклянный шар, наполовину прикрытый черной тканью. Она увидела в нем лицо мужчины.

— Красив, как Люцифер, — произнес Ханнедуш. — Пожертвуйте три золотых монеты, и я открою вам его имя. Мартен Каниве (мошенник жадно схватил желтяки). Пожертвуйте еще три, и я соединю вас в браке. Этот человек — воплощение вашего попугая.

Старая дева согласилась, сходя с ума от неразделенной любви к существу, которое однажды произнесло и ежедневно повторяло: «Я вас люблю!»