Читать «ДЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА. Том 75» онлайн - страница 54
Михаил Зощенко
— Нужно говорить «долговечного», Люся, а не «долго-свечного».
— Почему долговечного?
— Потому что так Пушкин написал!
— А мне больше нравится, когда долгосвечное гнездо!
— Мало ли что тебе нравится! Надо учить стихи так, как они написаны. Прочти ещё раз.
Люся вперила свой взор в потолок и с той же проникновенностью продекламировала:
Я остановил чтицу и сказал строго:
— К завтрашнему дню ты выучишь «Птичку» заново и будешь говорить «долговечного», а не «долгосвечного». (Тут чёрные загадочные Люсины глаза сердито сверкнули.) А сейчас займёмся арифметикой. Сколько будет два и два?
— Четыре.
— А два и три?
— Пять.
— А пять и два?
— Семь.
— Молодец! Пять и три?
Люся вдруг задумалась. Потом сказала шёпотом:
— Пять и три не складывается!
— Как это — не складывается? Ну-ка, подумай ещё! Она подумала и, покачав своими бантами, повторила упрямо:
— Не складывается.
— У тебя есть кубики?
— Есть.
— Давай их сюда.
Она взяла коробку с кубиками и выложила их на стол.
— Отсчитай три кубика и отложи их в сторону. Она отсчитала и отложила в сторону три кубика.
— Теперь отсчитай и отложи в другую сторону пять кубиков.
Она отсчитала и отложила пять кубиков.
— Теперь смешай обе кучки.
Она смешала.
— Сосчитай, сколько получится.
Она сосчитала и сказала:
— Восемь кубиков.
— Ну, сколько же будет пять и три?
Белые банты снова замотались у меня перед глазами:
— Не складывается!
— Ты же только что сложила кубики!
— Кубики складываются, а цифры не складываются!
Нарочно она, что ли? Я вынул из кармана носовой платок и вытер пот, выступивший на лбу. Люся взглянула на меня искоса и аппетитно зевнула.
— Ты устала?
Она кивнула головой.
— Тогда на сегодня хватит!
III
Так начались мои двухмесячные муки. Нет, она не была тупым, дефективным ребёнком, она капризная, своенравная девочка. Наверное, опытный, умный педагог сумел бы подобрать ключик послушания к её вздорной натуре, но я… Эта маленькая садистка играла со мной, как кошка с мышонком!
Сегодня прочтёт «Птичку» правильно, назовёт гнездо «долговечным» — я в душе торжествую победу. Но завтра гнездо снова становится «долгосвечным».
Вдруг пять и три у неё «сложилось». Мы вдвоём бурно радуемся этому арифметическому чуду. Завтра пять и три снова «не складывается». С законом божьим дело тоже у нас не ладилось.
— Люся, расскажи, как бог сотворил мир.
— Плюнул, дунул, сотворил!
— Отвечай так, как написано в учебнике. Мы же читали с тобой.
Она смотрит на меня в упор, потом переводит глаза на потолок.
— Леонид Сергеевич, скажите, пожалуйста, почему мухи ползают по потолку кверху животиками и не падают?
— Отвечай, что я тебя спрашиваю!
Она хлопает в ладоши и радостно визжит:
— Не знаете! Не знаете!
Как мне хотелось в такую минуту снять с себя видавший виды ремень и отодрать мою мучительницу как Сидорову козу.
Говорить с Люсиными родителями о своих муках мне не хотелось. Во-первых, мне казалось, что это будет похоже на фискальство. А во-вторых, я боялся, что Люсин папа мне тогда откажет в уроке. Денег за первый месяц занятий он мне не заплатил. То у него не было и он просил меня «немного обождать», то он никак не мог найти куда-то запропастившийся ключ от шкатулки с деньгами. Однажды, когда я попросил денег настойчиво, он, поморщившись, пошёл к себе и вынес «катеньку» — николаевскую сторублёвку.
