Читать «Бог всегда путешествует инкогнито» онлайн - страница 188

Игоря похоронили на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, отпевание прошло в соборе Святого Александра Невского.

Большинство присутствовавших на похоронах были друг с другом незнакомы, исключение составляла группа слуг. Никто друг с другом не разговаривал, и люди просто прогуливались по тенистым аллеям кладбища, в ожидании прибытия тела. Женщины были в явном большинстве, причем многие из них, очень красивые, пришли в ярких платьях, а не в трауре.

Затем показался гроб, и все инстинктивно сгрудились вокруг него. Гроб несли четверо мужчин в черном. За ними шел Влади, ведя на поводке на удивление спокойного Сталина.

Мы двинулись длинной, молчаливой вереницей по зеленеющему простору этого прекрасного и волнующего места. Над безбрежным покоем светило яркое солнце, шелестели березы, смолисто пахли ели, к ярко-синему небу поднимались узловатые ветви сосен. У поворота аллеи у меня вдруг сжалось сердце. Перед нами стояло фортепиано. За клавиатурой сидел незнакомый молодой человек со славянскими чертами крупного лица и с большими, влажными голубыми глазами. Он заиграл, и хрустальные звуки рассыпались в тишине. Толпа застыла, вмиг захваченная чувством. Одри прижалась ко мне. Мелодия лилась, чередуясь с безутешными аккордами, и была она такой красоты, что разбивала душевную броню самых сильных, трогала их сердца и уводила за собой в те края, где царила скорбная отрешенность чувства.

Эту мелодию я узнал бы среди тысяч других… Моего отца в последний путь провожал Рахманинов. Даже у самых бесчувственных на глаза навернулись слезы.

58

Прошли месяцы. Мы переехали в особняк зимним утром, когда снег покрыл сад плотным плащом и хлопьями улегся на длинных, величавых ветвях старого кедра. В холодном воздухе чувствовалась горная свежесть.

Меня возбуждала сама мысль жить в таком просторном и удобном доме. В первую неделю мы каждую ночь спали на новом месте и обедали то в большой гостиной, то в библиотеке, то в великолепной столовой. Мы были как двое детей во дворце, набитом игрушками. Все повседневные заботы исчезли, за нас их выполняла прислуга.

К концу второй недели мы наконец обозначили свое пространство, и у нас появились первые привычки на новом месте. Наша жизнь постепенно сосредоточилась в двух комнатах, а остальные, вполне естественно, оказались заброшенными.

Мы много раз приглашали к себе друзей Одри, но что-то не клеилось. Хотя в нашем поведении ничего не изменилось, они чувствовали себя не в своей тарелке в этом месте, которое и меня тоже долго выбивало из колеи. Они смотрели на нас по-другому, и из наших разговоров исчезла непосредственность и теплота. Отношения захирели, стали холодными и отстраненными. Они знали, что мы богаты, и без стеснения просили финансовой поддержки, в которой мы не умели им отказать. Кончилось тем, что мы из разряда друзей перешли в разряд банкиров… А другие, наоборот, всячески добивались нашей дружбы, но мы чувствовали, что ими прежде всего движет желание похвастать где-нибудь, что они у нас бывают. Богатство притягивает к себе карьеристов и задавак. Постепенно мы научились не обращать на это внимания, а потом и вовсе сделались затворниками.