Читать «Первая работа. Возвращение» онлайн - страница 81
Юлия Кузнецова
А Виталик Горбунков наблюдал за мной. Стоило мне обернуться на него, он отворачивался. Что-то мешало ему поддаться коллективному гипнозу, в который наш класс ввёл сам себя с помощью предположений, вопросов и догадок. И, похоже, короткие взгляды, которые я бросала на него в течение дня, только укрепляли его сомнения.
Глава 26
Недоеденный триумф
Выходные таяли быстро, как брикет мороженого, оставленный на солнце. У мамы случился хозяйственный припадок. Она перемыла и перечистила в доме всё, до чего смогла дотянуться, а когда уставала, то ложилась на кровать, раскрывала ноутбук и сортировала фотографии. Какие-то сбрасывала на флешку, а потом выкладывала флешку на тумбочку у выхода и оставляла рядом записку крупными буквами: «РАСПЕЧАТАТЬ». «У меня последние денёчки спокойствия, потом руки не дойдут», – приговаривала она. Мне это было совершенно непонятно. Судя по фильмам, книгам и воспоминаниям мамы и Кати, младенцы спят целыми днями. Чем же будут заняты мамины руки, если они не дойдут до сортировки фотографий? Да и кому в наше время нужны распечатанные фотографии?
Вечером я приготовила ужин. Никто не просил, я сама решила. Ничего особенного – отварила макароны и, чтобы мама не ворчала, что это «пустая еда», сделала к ним овощной соус из помидоров и перца. Рецепт посмотрела на одном испанском сайте. Вышло неплохо, папа даже взял добавку соуса, только он ничего не сказал: ни «спасибо», ни «вкусно».
Я понимаю, что меня никто не просил готовить, но всё-таки, когда человек сам вызывается кулинарить, можно было бы отметить его усилия хоть тёплым взглядом. Впрочем, я решила, что так даже лучше. Если бы он сказал мне что-то тёплое, было бы трудно воспринимать его так, как я воспринимаю его в последние месяцы. А воспринимаю я его как бирюка, равнодушного к тому, что происходит с его дочерью, и замечающего её, только когда нужно за что-то упрекнуть.
Мама тоже была погружена в свои мысли.
– Надо купить кроватку, – сказала она. – Потом времени не будет.
– Нет, – сказал папа. – Плохая примета.
– Когда ты стал таким суеверным? – удивилась мама.
– Дело не в этом, – покачал головой папа. – Если вдруг… не дай Бог… то… потом думать, что всё из-за кроватки… я не хочу…
Он стал совсем бледный и часто-часто задышал. Мама накрыла его руку своей, располневшей от отёков, и сказала:
– Всё будет хорошо.
Тут я не выдержала. Мне от их нежности стало очень-очень больно. Они были друг у друга. И ещё у будущего ребёнка, за которого так сильно волновались. А меня в их кругу не было.
Я встала, сгребла грязные тарелки и пошла их мыть.
Настал понедельник. Ромка отказался встречаться заранее. Что ж, я была не против. Сама я волновалась так, что у меня впервые в жизни по-настоящему стучали зубы. В пятницу, когда я надувала огромный мыльный пузырь заблуждения в своём классе, мне казалось, что это весело, а сейчас, когда мыльный пузырь грозил лопнуть, я впервые задумалась: а что про меня подумают двадцать человек, как станут ко мне относиться, как будут называть меня про себя… Ведь это такая неуправляемая штука – чувства других!