Читать «Начало хороших времен» онлайн - страница 192

Так вот я и услышал впервые от конкретных, известных, немолодых людей непридуманную эту историю всей жизни Семки-дурачка. О том, как в «дурдоме» он лежал, в больнице, и как его лечили еще до революции, а выпустили только на родину! Как он диплом на двойку защитил, как женщина, которую он любил, ему отказала. И как после смерти представители из центра подтвердили заключение — это сейчас они «ничего не помнят»! — что наследство шизофреника художественной ценности не имеет. И как плясал на улице Семка, пел «Тры, тры» да «Тры, тры», когда при нем об искусстве настоящем заговариваешь!..

— Тры, тры! — вспоминали бабы и особенно мужики в автобусе и смеялись.

— Это был дурак, — качал головой, подтверждая, Михаил Аверьянович. — Это был дурак! — И смеялись, вспоминая, позади меня люди в автобусе.

ПОЯСНЕНИЕ

Когда А. Т-ов это рассказывал мне, он чуть не плакал, объясняя, что пытался в защиту сказать, а ему разные случаи из жизни приводили: как бежал по деревне старый Семка, руками взмахивал, как курица крыльями — «С кочки на кочку! С кочки на кочку!». И балахон его дурацкий развевался. Или пускал по течению, вниз по Унже бумажные лодочки и при этом — очень похоже — кричал петухом.

Но это, быть может (пытался я сам уже хоть как-то свести концы с концами), другой «театр» — для самого себя. Подглядеть, может, искоса, как вдруг столбенеют, ни черта не понимая. Взять и выпустить «пар».

Это, честно скажу, когда я вижу, как смотрят исподлобья, очень хмуро или по-дурацки вылупив глаза, почти разинув рот, меня просто подмывает показать ему, Михаилу Аверьяновичу, фигу с маслом прямо под нос! Ну а он, «Семка», показывал двумя пальцами рожки, плясал и пел или кричал петухом.

Да ведь вообще в любом человеке, как в радуге, тоже не один цвет… Ах, нет, — говорил, — помните? — Алеша Карамазов, — есть люди глубоко чувствующие, но они придавленные! И шутовство у них вроде злобной иронии. «Злобной»? Но разве у него так?..

Мне рассказывал Александр Гаврилович, что привозил он к нему умных людей из Горького, чтобы поглядели они его картины, и Семен Александрович потом ему говорил:

— Думаешь, ученых твоих кто заинтересовал? Забавный старик, который отрекомендовался «Семом». «Юродивый», как сказал, я ж расслышал, про меня этот, из Горького. Кто что ищет, тот то и находит, такой и показывается ему жизнь.

Продолжение рассказа художника А. Т-ова

Боже мой, Боже мой… Его не уважали, старого человека, т а к о г о  человека никто не уважал!.. «Семка». Шут. Старый дурак…

Господи, какая постоянная, какая многолетняя горечь в душе, когда собственный народ вокруг тебя, рядом с тобой, С. Х., не принимает, не понимает, для каждого ты — «чудак», для каждого ты — чужой… Так можно во всю свою жизнь действительно свихнуться, тронуться умом — от неразделенной любви.

Я лежал в гостинице в К. После автобуса пообедал в столовой и больше я никуда не пошел. Городок был маленький, гостиница полупустая, я лежал на койке, издали смотрел на закрытое окно, там темнело, летало много ворон, очень быстро, наискось, снизу вверх, прямо густая туча ворон там летала, и я хорошо помню, о чем думал: доживу ли я, к примеру, до 2000 года?.. 2010-го? 2015-го? Когда сам буду глубоким стариком.