Читать «Всемирная история. Т. 6 Римский период» онлайн - страница 23

«О восстановлении республики он задумывался дважды; первый раз — тотчас после победы над Антонием, когда еще свежи были в памяти частые обвинения его будто единственно из-за Октавиана республика еще не восстановлена; и во второй раз — после долгой и мучительной болезни, когда он даже вызвал к себе домой сенаторов и должностных лиц и передал им книги государственных дел. Однако, рассудив, что и ему опасно будет жить частным человеком, и республику было бы неразумно доверять своеволию многих правителей, он без колебаний оставил власть за собой; и трудно сказать, что оказалось лучше, решение или его последствия. Об этом решении он не раз заявлял вслух, а в одном эдикте он свидетельствует о нем такими словами: „Итак, да будет мне дано установить государство на его основе целым и незыблемым, дабы я, пожиная желанные плоды этого свершения, почитался творцом лучшего государственного устройства, и при кончине унес бы с собой надежду, что заложенные мною основания останутся непоколебленными“. И он выполнил свой обет, всеми силами стараясь, чтобы никто не мог пожаловаться на новый порядок вещей».

Поэтому, чтобы выделить его из всех остальных магистратов, было сделано предложение присвоить ему имя Ромула, чем подчеркивалась его заслуга, будто он заново основал Рим.

Но это имя слишком напоминало Октавиану одиозный титул «государя» и он не согласился. Тогда выход был найден Мунацием Планком, участником почти всех враждебных Октавиану коалиций и только перед битвой при Акции перешедшим на его сторону. Он предложил присвоить принцепсу имя Августа, которое затем, как и имя Цезаря, носили все правители империи. Оно может быть приблизительно переведено как «возвеличенный божеством», что придавало власти принцепса как бы религиозную санкцию. С этого момента Октавиан и стал именоваться «императором Цезарь Август, сын Божественного (имеется ввиду Галий Юлий Цезарь)».

Еще до этого, когда в 12 г. до н. э. умер бывший триумвир Лепид, который до самой смерти оставался великим понтификом, на его место был избран Октавиан Август. С этих пор он и все его приемники были великими понтификами. Тем самым они концентрировали в своих руках всю полноту военной, гражданской и религиозной власти.

Таким образом, несмотря на формальное республиканское государственное управление, и юридическое двоевластие императора и сената, принципат был задуман и осуществлен как монархия. Но подобные формальности имели большое значение. Дело в том, что видимость республики просуществовала около трех столетий, на протяжении которых монархическая власть постепенно выступала во все более и более неприкрытом виде. Процесс этот получил завершение лишь в конце III в. н. э., во время так называемой поздней римской империи. Следует заметить, что отношения Августа с сенатом до самых последних лет его правления носили относительно мирный характер. Несколько быстро раскрытых случайных, а не систематических, заговоров, несколько анонимных памфлетов, злословие в узких кругах, которое больше пугало собеседников, чем того, кто был его объектом, несколько дерзких ответов Августу на заседаниях сената, которые казались тогда верхом гражданского мужества, — вот все, чем смогли ответить сенаторы на фактическое крушение республиканского строя. Но в этом немалая заслуга и самого Октавиана Августа. Он всячески старался не обострять отношения с сенатом, старался поддерживать его значение, лично оказывал уважение сенаторам и требовал этого от других. Но, несмотря на это, Октавиан Август неуклонно оттеснял сенат на задний план. Дошло до того, что, боясь влияния сенаторов в провинциях, он запретил им покидать Италию без особого разрешения. Не желая допустить сближения сенаторов с плебсом, Август ограничил расходы частных лиц на зрелища, чтобы никто не превзошел его в роскоши и популярности.