Читать «Петербургское действо. Том 1» онлайн - страница 18
Евгений Андреевич Салиас де Турнемир
– Ну, что ж, понял он пословицу-то?
– Понял, должно, буянить начал… А потом сел, отогрелся и говорит: «Погодите, вот ужо-тко подъедет ротмейстер, всех вас и ваших
– Ну что ж, тот подъехал? – спросил Алексей Орлов.
– То-то не подъехал еще.
– Ну а солдат?
– И теперь тут. Ждет его. И все ведь пужает. Ей-богу. Сидит это, ноги у печи греет и пужает. Пресмелый. Ну и как быть должно, из себя рыжий и с бельмом на носу.
– На глазу то ись… Фофошка.
– Нет, на носу, Алексей Григорьевич. И все-то ты споришь. Ты не видал его, а я видел. Так знать ты и не можешь где. А учить тебе меня – не рука… Врать я – в жизть не врал.
– Да на носу, Фоша, бельмы не бывают. Не путай!..
– У немца?! Много ты знаешь!.. И не такое еще может быть… Хуже еще может быть. Ты за границу не ездил, а мы там жили с Григорьем Григорьевичем. Да что с тобой слова тратить!.. – И Агафон сердито вышел вон, хлопнув за собою дверью.
– Озлил-таки Фофошку! – рассмеялся весело Алексей Орлов.
VII
Через четверть часа послышался около постоялого двора звон жиденьких чухонских бубенцов, без колокольчика, а затем кто-то громко и резко крикнул на дворе хозяина.
– А ведь это он, пожалуй, ротмейстер этот. То не наши, – сказал Алексей.
– Позовем его с нами поужинать, – отозвался Григорий Орлов. – Я давно уже по-немецки не говорил. Поболтаю.
– Все эти голштинцы превеликого ведь самомнения… – отозвался Алексей с гримасой.
– Ничего. Ради потехи лебезить буду да по шерстке его учну гладить. Об прусском артикуле пущуся в беседу! А как подымется каждый восвояси – тогда я ему на прощание немцеву породу и его Хредлиха самого выругаю поздоровее, – рассмеялся Григорий.
– Что ж, пожалуй. Вместе детей не крестить. Поужинаем и разъедемся… А то скажи ему, как Разумовский сказал какому-то нахалу. Тот напрашивался все к нему силком на бал, он и ответил: неча делать, наплевать, милости просим!..
В эту минуту в сенях раздался крик и кто-то грохнулся об землю. Затем раздался визгливый и яростный крик Агафона:
– Меня свои господа вот уж тридцать лет не бивали! Вот что-с!..
Алексей Орлов кинулся на крик лакея, но дверь распахнулась, и Агафон влетел с окровавленным носом.
– Глядите что! – завопил старик. – Нешто он смеет чужого холопа бить?
– Dumm! Wo sind diese Leute? – кричал голос в сенцах.
– А-а! Вот оно какое дело! – выговорил Григорий протяжно и поднялся из-за стола. Вывернув высоко вверх локоть правой руки, он гладил себя ладонью этой руки по верхней губе. Нервное дыхание сильно подымало его грудь.
