Читать «Охотники за алмазами. Открытие века» онлайн - страница 268

Но какой бы день ни был — солнечный или хмурый, тихий или вьюжный, — буровая передышки не знала, все новые и новые трубы уходили в глубь скважины, все дальше и дальше грызло долото подземные пласты. Бурильщики, окутанные облаком пара, в негнущихся, промерзших робах, сновали у механизмов. Работа захватила всех, и они дружными усилиями держали высокий темп, заданный вездесущим и неистовым дирижером. Короткие зимние дни сменялись бесконечно длинными ночами, но и днем и ночью кипела работа. С шипением из шланга вылетал горячий пар, сверкал отполированный трос, лязгали и звенели трубы, гудели дизеля, чавкал насос и грохотал ротор, захлебываясь от собственного неистовства, и непонятно была узкоглазым хантам-охотникам, которые издали смотрели на буровую, как человек мог заставить эту железную громадину орать так громко, так оглушительно и без передыху…

2

В начале февраля вьюжным мутным вечером Далманову принесли телеграмму:

«Хочу повидаться. Вылетаю рейсом… Встречай. Курбан».

Фарман снова перечитал телеграмму, не веря своим глазам. Отец!.. Как же решился на такое, чтобы лететь? Не виделись почти четыре года. А в письмах только и было: «Ты свое отработал», «пора возвращаться в Баку», «когда приедешь, комнату отремонтировали»… И вдруг сам летит в Сибирь!

Через два дня Фарман обнимал отца. Старый Курбан Заман-оглы заметно изменился за эти годы, глубже легли морщины, больше седины в усах и подстриженной густой бороде, но глаза под густыми бровями так же смеются весело, как угольки, вынутые из печки, та же бронзовая смуглость лица, родного и до боли близкого…

Открыл отец чемодан, распахнул домашней выделки шерстяной мешок — и сразу пахнуло теплом и летом. В комнате, оклеенной газетами, повеяло далекой родиной, распространился ароматный и густой запах яблок и привяленного винограда, на столе горкой лежали высушенный инжир, оранжевая курага, крутобокие гранаты. А в бутыли терпкое и густое домашнее вино. И еще пирожки, испеченные мамой. С луком и мясом. Какие он любил в детстве. У Фармана перехватило в горле. Заледенелые, схваченные морозом пирожки пахли домом…

Старый Курбан перехватил затуманенный взгляд сына и положил шершавую ладонь на плечо:

— Может, вместе и обратно полетим… Ты свое отработал честно.

Фарман отрицательно замотал головой.

— Не могу я, понимаешь? Не могу.

— Что тебя держит?

— Сам себя держу и людей держу. Нефть буду искать, — и посмотрел в глаза отцу. — Пока не найду, понимаешь, даже не намекай!

Катерина, хмурясь на мужа, спешно накрывала стол. Выпили домашнего вина, съели уху из стерляди, и жареной осетрины отведали, и тушеной лосятины, и грибов маринованных. Дедушка Курбан держал на коленях внука и, отхлебывая чай, рассказывал новости.

— Гафур привет передает… Он теперь солист Азербайджанского оперного театра. На афишах фамилию пишут. Младший, Заман, учится в десятом. Хорошо учится, в индустриальный собирается… Дядя привет просил передать, тетя тоже… Ильгам Аскеров, он теперь мастером стал…