Читать «Непростые истории о самом главном, сборник рассказов. Современная проза» онлайн - страница 124

Надо чем-то заняться до прихода мамы с работы. Быть может, навести порядок в письменном столе? Я выдвигаю верхний ящик. Конспекты – перелистать, что ли? Оживить в памяти лекции, дуракаваляние на переменах, предэкзаменационный мандраж… Где это все осталось? Только во мне, во мне оно записано цветными ручками, а самые важные места отмечены восклицательными знаками на полях. Наброски произведений – тут где-то был даже план романа! – мои заброшенные герои, онемевшие, смотрят печально, как профессиональные нищие в метро, а я прохожу мимо и сажусь в свой вагон – я еду на работу и с работы, я больше не пишу, я их больше не слышу.

Краски – да, я когда-то рисовала, очень плохо, просто копировала картинки из детских книжек, но это приносило мне радость. Я раскрашивала мир в свои цвета, я заполняла пустоту чепухой, но она не сопротивлялась этому с той силой, с какой сопротивлялась умным вещам.

Гора бумаг, приготовленных на выброс, росла.

Иногда какие-то слова хватались за мой взгляд, как утопающий за соломинку, я начинала читать – строки, абзацы, – я слышала свой собственный голос, неуверенный и одновременно дерзкий, голос молодой писательницы, которая думает, что сквозь свои мутные очки она видит все тайны вселенной.

И мыло… откуда тут мыло? Розовое мыло в форме бегемотика. Без упаковки. В следующем ящике я нашла еще два куска мыла – апельсиновое – тоже без упаковки, и «Молоко и мед». «Орифлейм»!

Марина. Да-да-да. Марина. Та самая Марина, новость о которой была первой. Первой новостью, которую мне сообщили по моем приезде. Поразительная новость по меркам провинциального города.

Мы познакомились, когда я проходила практику у них в школе. К тому моменту выражение недовольства уже начало проявляться на моем лице. Я не любила школу, и школа платила мне за это тем же. Но я любила то, о чем говорила на уроках. Любила совершенно отдельно от этих унылых кабинетов, от классных журналов, оценок и обязательной внеклассной работы. Поэтому среди учеников были те, кто полюбил меня. Энтузиасты. Те, кто тоже любил свое дело. Еще не начатое – уже любил. Среди них была Марина. Невысокая, коренастая, девушка «крестьянского» типажа, обладавшая изумительным голосом, глубоким, низким и страстным, удивительным для столь юной и простодушно-бесхитростной барышни. Мы жили по соседству и часто возвращались домой вместе. У Марины было две темы для разговора: Киев и «Орифлейм». Киев был её мечтой, а «Орифлейм» – средством достижения этой мечты. Она пыталась продавать косметику каждому, кто возникал на её пути. Вырученные от продаж деньги – тот скудный процент, который полагался ей как дистрибьютеру, Марина откладывала на Киев. Она хотела уехать туда после окончания школы. Там жил парень, которого она любила, там они планировали собрать группу и петь, записываться, раскручиваться.

– Понимаешь… понимаете…

– Давай на «ты» вне уроков…

– Понимаешь, Киев – это город моего сердца. Мечта! А мама не понимает…

Я понимала. Я сама мечтала уехать – в другой город, не в Киев, но смысл был тот же. Я понимала Марину и покупала у неё мыло. Это бы мой взнос в дело осуществления её мечты. Мыло было самым дешевым товаром в орифлеймовском каталоге. Покупать что-то более дорогое я не могла: ведь я копила на собственную мечту.