Читать «Непростые истории о самом главном, сборник рассказов. Современная проза» онлайн - страница 119

Из объяснений учителя Николаев понял одно, самое важное. В прошлом воплощении он был женщиной.

Это открытие ошеломляло. Теперь он вспоминал жизненные события и видел их в новом свете.

Картина вырисовывалась грустная. Многих неприятностей и проблем можно было бы избежать, не действуй он каждый раз, как грубый мужлан.

Стереотипы мужского поведения раз за разом подводили его – и в карьере, и в личной жизни. С внезапной тоской он вспомнил вдруг последнюю ссору с женой.

С бывшей женой, поправился он. Никак не удавалось стереть ее из головы и примириться с жизнью холостяка. В их доме слишком многое напоминало ему Алену.

Николаев с упрямством мазохиста не разрешал себе выкинуть все эти флакончики, баночки, коробочки и расчески, вольготно расположившиеся по горизонтальным поверхностям в ванной и спальне.

Убирая по пятницам дом, Николаев отводил глаза от пыли на трюмо, как будто нетронутые мелочи оставляли им с домом надежду на возвращение хозяйки. Но прошло уже три месяца, и надежда растаяла, как запах табачного дыма в компьютерной – Алена так и не избавилась от этой глупой привычки.

Подойдя однажды к трюмо, Николаев рассматривал свое лицо с болезненным интересом, ища и находя в нем женские черты. Так вот откуда у него эта страсть к длинным волосам! Он всю жизнь отращивал волосы до плеч, собирая их на индейский манер кожаным ремешком на затылке. Из-за них даже прозвище Чингачгук заработал.

Задумавшись, он прикасался к губам, скулам, бровям, будто знакомясь с незнакомкой, глядящей на него из зеркала с непонятным выражением лица. Наконец, вздохнул, будто сбросив с плеч тяжесть, и выбрал из шеренги флакончиков с губной помадой самый любимый, купленный жене в беспошлинном магазине в аэропорту.

Алена тогда сидела в кафе с вайфаем и таблетом, торопясь наговориться с подружками перед отлетом. А он забрел в магазин косметики и был взят в оборот решительной продавщицей. Она оказалась его землячкой (по крайней мере, она ему так сказала). Рот у нее не закрывался вообще, и Николаев сам не понял, каким гипнозом его охмурили.

Он спустил в этой лавочке все валютные резервы, включая даже заначку. Хорошо хоть необдуманные покупки можно было оставить там до возвращения, и неприятное объяснение с женой тоже откладывалось.

Зато как же она потом радовалась! Как ребенок, получивший новые игрушки. Николаев даже улыбнулся, вспоминая. Он тогда радовался вместе с ней, обрызгав ее духами и рисуя ей ярко-алый рот помадой со вкусом клубники. Потом вся футболка у него была в этой помаде, и даже после стирки, казалось, сохраняла волнующий аромат. Кажется, то был последний раз, когда они любили друг друга по-настоящему.

Николаев открутил колпачок, понюхал тюбик. Да, это он, тот самый запах. Алена, уходя, не взяла вообще ничего, ушла, в чем была, как будто к соседке, и просто не вернулась. Сказала потом по телефону:

– Новую жизнь лучше начинать с чистого листа.

Николаев познакомился с этим «чистым листом», когда тот приехал за её вещами. Николаев не стал ему помогать. Зачем? Алена наверняка дала точные инструкции. А смотреть, как кто-то роется в их вещах… Нет уж, увольте.