Читать «Железные люди (сборник)» онлайн - страница 52

Прав был Аркадьич – теперь после неврита оставалось только глушить водку. Именно этим Рудин и собирался заняться сразу же после возвращения из больницы, хотя вообще-то алкоголиком не был. И тогда Игорь послушался мудрого еврея: он уехал с семьей Аркадьича в деревню, словно отправился в северную ссылку.

* * *

Первое, что поразило Рудина в сельской жизни, – отсутствие тишины. Он откуда-то знал или прочитал где-то, что в деревне якобы должна «царить тишина». Но вместо этого днем работали трактора и бензокосы, кричали ребятишки, кудахтали куры, лаяли собаки и трубно мычали коровы на колхозной ферме. А вечером начинали петь птицы.

В большом вологодском селе Аркадьичу принадлежал просторный дом на берегу реки. Деревня Знаменье в этих курортных местах делилась на две неравные во всех смыслах половины: большая – десятка четыре избушек и колхозных бараков, меньшая – несколько коттеджей, стоящих на отшибе через поле от единственной деревенской улицы. Но ни бревенчатые срубы, ни толстые кирпичные стены не могли избавить по ночам от птичьих концертов. Рудин по привычке всякого музыканта напрягал остатки слуха, чтобы определить, какую партию ведет каждая птаха в общей симфонии. Кроме того, оказалось, что в Вологодской области, как и в Питере, летом начинаются белые ночи. До болезни они Игорю совсем не мешали, но теперь его раздражала каждая мелочь. В деревне он не высыпался ночами, а днем не знал, чем занять себя.

Настя привезла на дачу кучу семян и рассады в ящичках и теперь все дни проводила на клумбах. Лёвушка либо убегал играть с деревенскими ребятишками, либо день-деньской просиживал за играми на планшете. Аркадьич приезжал только время от времени на пару-тройку дней. Рудин поначалу попытался развлечься книгами и фильмами, но скоро устал и от чтения, и от кино. Неожиданно для себя он пристрастился к долгим прогулкам. Игорю понравилось в одиночестве бродить вдоль берега реки, в которой пока еще слишком холодно было купаться. Она совсем не походила на скованные гранитом реки Петербурга и несла свои воды с величавой естественностью. Плавное течение успокаивало, вместе с водой утекали из головы все горькие мысли. Не мешали даже комары – проклятие этих мест. Рудин с ног до головы поливался специальным аэрозолем.

Спасаясь от безделья, он добровольно взял на себя обязанность раз в два дня ходить за продуктами в сельский магазин. Он шел по длинной деревенской улице, рассматривая необычное устройство здешних изб: к жилой части для людей пристраивался хлев для животных. Очень хотелось зайти внутрь и посмотреть, как там в этих избах все устроено? В каких условиях в этих убогих домишках живут люди, а главное – почему они отсюда, из забытых Богом мест, не уезжают? Но никаких знакомых, к которым можно пойти в гости, у Рудина, разумеется, в деревне не было.

Однажды он возвращался из магазина. Дорога лежала вдоль небольшого поля, на котором паслись коровы. Одна из них резво кинулась к Игорю, и он от неожиданности застыл на месте как вкопанный. Корова вдруг тоже остановилась в двух шагах и, тяжело дыша стала рассматривать незнакомца. У нее были глаза, как у женщины – огромные, темно-синие, в обрамлении пушистых ресниц. Корова тревожно поводила чёрным глянцевым носом и грациозно для своего огромного веса перебирала копытами. Человек и животное в нерешительности рассматривали друг друга. Не зная, что делать, Рудин нащупал в сумке булку и, отломив краюху, протянул угощение. Корова вежливо понюхала белый хлеб, но, фыркнув, не взяла.