Читать «Нижегородский откос» онлайн - страница 76

Поликарп вышел из кухни во двор с топором в руке, в фартуке, как повар, в смазанных сапогах и с засученными по локти рукавами. Чисто заправский мастер-пищевик. Он любезно обнял Сеньку и тут же вынес ему преогромную чашку щей с кусками мяса и добрый ломоть ситного:

— Насыщайся до отвала, на даровщину. Ну как? Расстался-таки со своей любострастной Пантефрией? Не выдюжил, кишка тонка.

— Позорно сбежал, брат. Чуть не задушила в объятиях, это ты угадал.

— Наперед надо было знать, дружище, какой ей потребен репетитор. — Он смачно захохотал. — Ты плохо знаешь староверок с Керженца. Неистребимая сила в бабах тех. А ты, прекрасный Иосиф, и не догадывался…

— Наивен я, Поликарп, по этой части.

— Будь в надежде. При нэпе дозреешь. Хитра жизнь, стерва. Ну, как дальше будешь жить?

— Да как? Вакансия есть — дух у меня не тот. В церковные сторожа берут. У меня в Троицкой церкви дядя дворником… Да ведь стыдно.

Поликарп обвел рукой вокруг себя. Из окон во двор глядели проснувшиеся шансонетки, все в папильотках и с голыми плечами.

— Образы и образины минувшего, — сказал Поликарп. — Обступили со всех сторон. А куда денешься? Доклады делаем про социалистическую революцию, а таскаем дрова на кухню нэпманам. Жена, дочь, курса еще не закончил. Есть-пить надо. Вот оно с этого всегда и начинается… Да, брат. Есть великие компромиссы истории и есть малые. Не нам переиначивать. Мы — люди маленькие. И все же обидно. Разбежаться, чтобы перепрыгнуть забор, и вдруг напороться на гвоздь и поползти крапивой на карачках. Ладно хоть не полный карачун… Весь мир хотел задушить Россию. При ханах выдюжили, от французов отбрыкались, от немцев…

— Русский Иван все могет… И нэпом перехвораем.

Сенька уплетал за обе щеки. Такого питательного и ароматного хлебова он не видал вовеки.

— Это ты, Поликарп, каждый день лопаешь?

— Нет. Это — еда чернорабочих. У нас для них особый котел. А я на кухне свой человек и ем то, что хочу, что ест хозяин и любой нэпман. Котлеты, лангеты, бифштексы, осетрину, стерлядку паровую, словом, что душе угодно.

Сенька глядел на него во все глаза. Не верилось — ест как нэпман. Даже блюд таких Сенька не видел.

Сенька съел всю чашку щей, которой хватило бы вдосталь на целую артель, вытер пот с лица и не мог подняться с чурбана. Уже не хотелось двигаться, только бы сидеть да философствовать.

— Попить бы чего-нибудь?

— Ситро, квас, пиво, лимонад, кофе, шоколад, какао? — спросил Поликарп.

— Какава? Что оно значит? Сроду не слыхал. Видать, из сугубо буржуазных напитков? Давай и я буду разлагаться… Тащи какаву.

— Для меня это питье привычное. А тебе, не знаю, понравится ли. — Поликарп принес графин какао. Сенька весь его выдул.

— И такое ты пьешь каждый день?

— Нет, не пью. Сперва навалился, и осточертело. Я предпочитаю теперь стакан чистой воды или кефир.

— Кефир — это кислятина.

— Зато здоровее. Какао все-таки наркотик. Ну, а ты как? Работу имеешь? Или в деревню надумал?

— Я бы и в деревню не прочь. Да придешь, поднимут на смел: что, интеллигенция, не удержался в городе, навоз приехал возить? Особенно девки и парни.