Читать «Нижегородский откос» онлайн - страница 195

— Сейчас, Стефан, такое смутное время… нужно быть как можно осторожнее. Слушайся меня. Может все быть…

«Может все быть» — выражало полноту ее тревоги.

— Но он из пролетстуда. Пахарев — ведомственный человек.

— Вот это-то и страшно, милый мой, — делая большие глаза, шептала Катиш. — Знаю я их — казенных людей. Увидят золотую вещь, уже криминал: буржуазия, на фонарь! Ох уж эти твои приятели, чует мое сердце, погубят тебя. Я убеждена — погубят. Довольно с нас одного этого идиота — Гривенникова. Он у меня в печенках.

Наконец сам Бестужев встал и впустил Пахарева. В комнате было полутемно. Только один угол освещался настольной лампой: там стояли стол да этажерка, заваленная книгами. Пахарев увидел на этажерке Канта, Спинозу, Шпенглера «Закат Европы», «Смену вех».

Выражение лица у Бестужева было серьезное, выжидательное.

— Вы, наверно, знаете, зачем я пришел? — сказал Пахарев, решив вести разговор начистоту; только такой абсолютно прямой и откровенный разговор он и считал в данном случае приемлемым.

— Догадываюсь, — ответил Бестужев. — Ваше бюро или ячейка, или комитет, я уж и не знаю, как точно назвать, порешило, видимо, прежде чем меня вытурить, выказать свою чуткость.

Когда он даже и не хотел иронизировать, все равно его голос, его манера держаться, глядеть на собеседника через прямоугольные стекла золотого пенсне, чуть наклонив голову, — все отдавало каким-то врожденным изяществом и тонкой иронией. Он никогда не повышал тона, никогда не выходил из себя, никогда никому не говорил неприятностей, но всякий чувствовал, что Бестужев снисходит до него даже в этой безукоризненной любезности.

— Вы меня пришли прощупать, — продолжал Бестужев, — но зачем? Все знают, что я отпрыск дворянского рода и уж по этому одному подлежу изгнанию. Хотя за что бы? Вы прекрасно знаете, что не я выбрал своих родителей.

— Всяк отвечает за свою деятельность, однако классовый подход к оценке личности мы не может игнорировать.

— Я так и знал, что вы это скажете.

Он поправил четырехгранное пенсне на золотой дужке и крикнул:

— Катиш!

По тому, как она взглянула на Бестужева, Пахарев понял, что она его раба.

— Принеси нам чего-нибудь, — сказал ей Бестужев.

Катиш поставила вино в очень красивой бутылке с длинным горлышком и позолоченной наклейкой.

— Заграничное, — сказал Бестужев. — Привыкаем понемножку ко всему заграничному и ко всему богатому.

Пахарев не притронулся к бокалу. Бестужев стал пить один.

— Почти все вы убеждены, что вот-вот наступит рай, только бы отделаться от «вредных элементов»… Но еретики всегда будут, это неизбежно… Двух листов одинаковых нет не только на дереве, в лесу, но во всех лесах Вселенной… Молчаливо признаются неравное индивидуальное дарование, неравная трудоспособность как природные дарования. Но ведь это право быть выше другого — право на неравенство, Вы его не сможете уничтожить.