Читать «Нижегородский откос» онлайн - страница 188
Николай Иванович Кочин
В центре города, окруженный садами, возвышался над Волгою старый кремль с массивными башнями и кирпичными стенами. Кремль этот был до царя Ивана Грозного русским форпостом в борьбе с независимой Казанью. Его окружали с южной стороны центральные улицы с богатыми церквами, луковицы которых горели на солнце, с хоромами именитых дворян и миллионеров, а с северной стороны — набережная с солдатскими казармами, с рядами складов и пакгаузов и Миллионной улочкой («Миллиошка» в просторечии), на которой ютился всегда самый бедный и безработный люд. Окраины города больше напоминали деревню — без канализации, без водопровода, без мостовых и освещения. На улицах летом пасли коз, в палисадниках цвели акации, резеда, гладиолусы, на окнах полыхала огненная герань. В ростепель и в дожди, особенно осенние, на дорожках и тропах можно было завязнуть по колено в грязи, а в лужах, как в Миргороде, купались откормленные свиньи. Зимой эти тупички с лачужками, палисадничками и огородиками, с курятниками и свинарниками так задувало, что пешеходы карабкались по сугробам и задевали ногами за крыши.
Найти Сеньке Острожную улицу не составляло никакого труда, потому что был превосходный ориентир — старый острог, в котором когда-то сидели нижегородские большевики. Сто лет подряд эта приземистая мрачная тюрьма с массивной каменной стеной служила местом заключения неугодных жандармам лиц. В годы царизма тут томились Горький, Скиталец и Свердлов. Пахарев вспомнил и то, как Горький написал в этом остроге стихи:
Но найти улицу оказалось только половиной дела. Дом отыскать было совсем трудно. Улица эта состояла из разбросанных избушек без номеров, с широкими, задутыми снегом и заваленными хламом дворами, окруженными высоким частоколом или плетнями. Наверно, вот так выглядели древнерусские городища. Корка снега была тверда и скользка, и Пахарев то и дело падал, полз на четвереньках по обледенелой тропе, хватался за заборы или за крыши домов, торчащих из сугробов. Наконец он постучал в окошко одной избушки. Через мерзлое стекло долго не мог договориться с хозяйкой, где найти дом под таким-то номером. Хозяйка номер и своего дома не знала, зато тут же указала домик, как только он описал наружность девушки.
— Кудрявая?! — воскликнула она. — Кудрявая тутошко живет, напротив, у Марьи Ивановны, Матросихи…
Домик Матросихи — за палисадником, вход к ней со двора. Кругом — голые ветлы, между ними сугробы, сама хата до крыши в сугробе. Впереди пустырь, ниже его овраг, за ним на юру — Сенная площадь, где торговали сеном, дровами, а также всякой снедью и деревенским припасом. Неуютное, тоскливое место…
