Читать «Нижегородский откос» онлайн - страница 176

Стали шумно прощаться и выходить. Пахарев думал выйти на улицу вслед за Снежинкой и ждал ее за дверью на площадке лестницы. Она долго прощалась с Ивановым, и он услышал кусочек их диалога:

— Ты и не заметила, как этот паренек пожирал тебя глазами.

— Это который? Тот, что из пролетстуда?

— Ну да!

— Елкин?

— Нет.

— Смирнов?

— Да нет.

И даже не захотела узнать его фамилию.

Пахарев стремительно сошел с лестницы на улицу. Он был оскорблен, но благоговел перед нею. Ему казалось, что она имеет право на пренебрежение.

«Тонкая душа не могла помириться с таким неуклюжим и вообще прозаическим субъектом», — решил он.

Через несколько дней он проникся другим убеждением.

— Любовь — баловство. Любовь — слепа. Я презираю себя за временное малодушие… Только в «Евгении Онегине» Татьяна влюбилась с первого взгляда. Так ведь то была дворянка!

Он презирал себя и считал, что навсегда разделался с любовью.

ЯНВАРСКАЯ СТУЖА

Вдовий дом отлично отапливался, но в этом 1924 году в январе наступила небывалая стужа и заковала решительно все: на кухне и в коридорах обледенели углы, а на порогах наросли ледяные шишки.

Поеживаясь на ходу и дуя в руки, Пахарев пошел за кипятком. Студенты о чем-то тревожно переговаривались у «титана», и один из них сказал:

— Я сам, братун, ничего такого не знаю. Но ведь упорно говорят.

— А кто?

— Все. Даже тетя Феня и та…

— Да что болтают-то? — ввязался горячо Пахарев.

— Это так меня потрясло, честное слово… Я… я не знаю даже, как вымолвить. Будто умер Ленин…

— Знаешь что, сиволапый…

Пахарев поставил чайник на окно и сцапал студента за шиворот.

— Ветру много у тебя в голове? А за подобный треп… Знаешь, что будет?

— Ты, Пахарев, эти штучки оставь, — вступился Девушкин. — Везде видишь козни врагов, у Елкина, видать, выучился.

— Ужас! Просто ужас! — сказал подошедший студент. — Получено известие о смерти Владимира Ильича. У меня дядя работает на почте…

— Ага! Вот почему Вехина срочно вызвали в Сормово… Он ведь там на партийном учете.

Вехин и в самом деле не ночевал в общежитии эту ночь. Сердце Сеньки заныло, он кинулся в пролетстуд. Елкина там не оказалось. На столе лежал без призора его брезентовый портфель, до отказа набитый бумагами. Сенька долго ждал. Потерял уже терпение и только собирался уйти, как Елкин явился. Его лицо, всегда энергичное и воодушевленное, на этот раз точно окаменело. Он с ходу в изнеможении опустился на стул и сказал:

— Глаз не сомкнул всю ночь, понимаешь. И какую, братец, ночь.

— Значит, это правда, Елкин? — прошептал Пахарев.

— К сожалению, так. Будет специальное обращение к народу. И мы тоже проведем специальное собрание. А пока суд да дело, Кровавое воскресенье 1905 года придется все-таки отметить. Срывать не к чему.