Читать «Нижегородский откос» онлайн - страница 164

Засунув руки в карман простенькой куртки, проходил по институту деликатный молодой человек, всем уступал дорогу и по-товарищески здоровался, на ходу перекидывался будничными словами, никогда не повышал тона, а так закручивал гайки в любом деле, что все только ахали да пожимали плечами.

— Лурьев? Кто он такой? Откуда взялся?

Его видели в общежитиях. Иногда совсем незамеченным появлялся он на лекциях, сидел на скамейке задних рядов и что-то заносил в блокнотик. Все делал без суеты, без замечаний, без дискуссий. Но каждый теперь на своем месте осматривался, подтягивался.

Появился вдруг новый кружок в институте с негромким названием: «кружок политграмоты» (им руководил сам ректор). Но именно там, на этом кружке, фонтаном забила живая мысль, поднимались решительно все злободневные и наболевшие вопросы: теория Шпенглера о закате Европы, сменовеховство, нэп, новые нужды молодой России. На кружок никого не тянули, вывешивалось объявление, и только. Но туда шли охотно. Число посетителей росло день ото дня, потому что там было интересно, непринужденно. Тут впервые Пахарев встретил старика с лицом, изборожденным морщинами, в одежде простого рабочего. Лурьев почтительно обращался к нему, когда затруднялся в ответах, и тот охотно разъяснял, как складывается РСДРП(б), говорил о встречах с Лениным, о съездах партии, о баррикадах в 1905 году, о большевиках в Государственной думе, о царской каторге и ссылке. Этот старик знал всех руководителей партии в лицо, рассказывал о них так интересно, что дух захватывало. Лурьев называл его Мартыном Николаевичем. Это был Лядов — соратник Ленина. Пахареву довелось столкнуться с ним: как раз вскоре после дуэли ректор вызвал Пахарева к себе в кабинет. Там сидел Лядов и курил, пуская дым в окошко (сам ректор не курил и на стене у него висела дощечка: «Здесь не курят»), подле него стоял молодой человек с искрящимися глазами, в солдатской гимнастерке, с брезентовым портфелем в руках. Это был Елкин, филолог. Он прошел через рабфак, имел за спиною стаж заводской партработы.

— Вот вам тот самый Пахарев, о котором шла речь, — сказал ректор, — Пахарев покраснел и поежился. Мурашки поползли по спине. — А вот Мартын Николаевич Лядов, он будет читать у нас общий курс истории РКП(б). А это — Елкин, секретарь нашей партячейки, он же руководитель облпролетстуда…

Елкин пожал Пахареву руку:

— А мы знакомы с этим мушкетером.

Мартын Лядов улыбнулся при слове «мушкетер».

— Так, значит, стрелялись? — спросил он. — Запоздалые самураи.

— Карикатура на благородство, — сердито заговорил Елкин. — Из грязи да в князи. Эх ты. В семи водах вас надо стирать, в семи ступах толочь, тогда что-нибудь да выйдет. Давай-ка, брат, начистоту, что там у вас заварилось?

Сенька не мог поднять глаз от стыда.

— Ко мне приходила квартирная хозяйка нашего Бестужева, — сказал Лурьев. — Так она прямо заявила, что ее квартиранта собирается убить Пахарев. Потом звонили из губкома: вы что же там, возрождаете ритуальные убийства? Что я мог ответить?