Читать «Дороги и судьбы» онлайн - страница 250

"Она проводит время в неустанных заботах о себе самой". (Это об одной нашей общей знакомой.)

Про себя насмешливо: "С большой прямотой напросилась на комплимент".

"Всегда мне были подозрительны люди, которые слишком любят животных, и те, которые их не любят совсем".

"Хвастовство ослабляет человека. Открываются тысячи ахиллесовых пят".

(Гневно.) "Нельзя писать о войне таким же тоном, каким женщина рассказывает о своих недомоганиях". (Это по поводу статьи одной писательницы.)

"Приходилось видеть, как женщина преследует мужчину... (Пауза, а затем очень убежденно и раздельно.) Из этого никогда ничего, кроме сраму, не получалось".

Выслушав исповедь одной своей знакомой, задумчиво:

"Со мной все бывало. И это со мной было".

На мой вопрос, как она относится к стихам одной поэтессы, сказала: "Длинно пишет. Все пишут длинно. А момент лирического волнения краток".

(Она терпеть не могла, когда ее называли "поэтесса". Гневалась: "Я поэт".)

На чей-то вопрос, как она относится к произведениям Александра Грина, ответила:

"Перевод с неизвестного".

Говорили о прозе, и я о том, как отражается личность автора на всем, что он пишет. Она:

"А в лирике нет. Лирические стихи лучшая броня, лучшее прикрытие. Там себя не выдашь".

Об одной своей молодой приятельнице, много помогавшей ей с бумагами и рукописями, сказала:

"Она все делает тихо, как бабочкино крыло".

"Рухнул в себя, как в пропасть!" (Эти слова я слышала от нее не раз. Они произносились по адресу эгоцентриков, и интонация Ахматовой бывала гневной...)

Как-то она сказала, что не любит Чехова. "Я: "Почему?" Она: "Подумайте сами". Я стала думать. Придумала вот что: ее стремление к ясности, конкретности, точности не признает недоговоренности, некоей пастелевости... Короче, придумала я нечто шаткое и малоубедительное, однако рискнула ей это сказать.... В тот день она приехала из Ленинграда, лежала в маленькой комнате Ардовых, усталая, полубольная. В такие дни приглашала к себе так: "Приезжайте, если вам не скучно сидеть с больной старухой..." Итак, я высказала свои мыслишки, а она рассердилась, села на кровати.

"При чем тут это? Совершенно не в этом дело... Чехов и стихи несовместимы!.."

Кажется, в тот же вечер насмешливо говорила о Бальзаке, о его романе с полькой, разоблачая общепринятый взгляд на длинную, верную, нежную любовь... "Скрывался от долгов, называл себя безутешной "вёв Мари", в землях польки увидел выход, а она его надула".

Как-то заговорили о Толстом и Достоевском. Она: