Читать «Чудо: Роман с медициной» онлайн - страница 59

Принесли мясо, как и ожидалось, невкусное, но мне было все равно, что глотать, я думал только об одном: что могла чувствовать Рипсик, когда я в очередной раз возвращался с Рамблас, в руках пицца, в сумке лекарства и кварк, но опять без розы, неужели она экзаменовала меня — нет, я не мог в это поверить, наверное, и она не вспомнила про цветы, ее нервы тоже были на пределе, — но утешения мне эта мысль не принесла, я клял себя за то, что так глупо испортил наши последние полтора месяца, и, что хуже всего, я знал, что это будет меня мучить до конца жизни…

Мне пить больше не хотелось, но Гаяне попросила, чтобы я заказал для нее еще бокал вина, и я это сделал, подумав, что Рипсик одна бы не выпила и капельки. Они вообще были очень разные, эти две сестры, и раньше между ними случались даже трения и ссоры, правда, ссорилась в основном Гаяне, Рипсик этого просто не умела, она была, как сама говорила, «бесконфликтное существо», я помню, как в начале нашего брака, когда мы несколько месяцев прожили в Ереване у ее родителей, я однажды услышал из спальни громкий сердитый голос Гаяне, а в ответ жалкий писк моей Рипсик, я встал из-за маленького столика, за которым писал свою первую повесть, пошел в спальню и сказал Гаяне: «Пожалуйста, не кричи на мою жену!» Ох, какая счастливая после этого была Рипсик — наконец-то у нее появился защитник, и, возможно, именно с этого момента она полюбила меня по-настоящему. Если бы Гаяне боролась за свои интересы не так упорно, кто знает, может, мы даже остались бы в Ереване, у семьи там была еще одна квартира, бабушки, умершей несколько лет назад, бабушка когда-то сказала, что она должна достаться Рипсик, но когда заболела, то, чтобы квартира не пропала, туда прописали Гаяне, и с этого момента она считала ее своей. Когда мы с Рипсик поженились, у Гаяне развивался роман с одним врачом, у того не было «производственной площади», и Гаяне использовала для встреч бабушкину квартиру, которую Кармен Андраниковна, мать Рипсик и Гаяне, называла не иначе как «гнездом греха». Но нам тоже хотелось где-то спокойно провести медовый месяц! После долгого торга Гаяне отдала квартиру в наше распоряжение, «ровно на один месяц», она была маленькая, однокомнатная, но мы чувствовали себя там уютно, обедать ходили к родителям, а потом совершали прогулку по вечернему Еревану в «свой дом». Когда месяц истек, Кармен Андраниковна сказала Рипсик: «Не уходите, останьтесь там, что она может вам сделать!» — ей очень хотелось, чтобы Гаяне лишилась уголка для любовных встреч, но я не люблю нарушать данное слово, и мы перебрались обратно. Конечно, у родителей было тесно, а мне совсем не подходила роль примака, я стал рваться домой, в Эстонию, Рипсик колебалась, она боялась, что не найдет там работу — так оно и вышло, — но наконец решилась; потом сама она об этом сказала так: «Место жены там, где ее муж». И мы уехали. А если бы у нас был дом — что ж из того, что маленький, зато свой, ведь в Таллине уже Рипсик приходилось привыкать к свекрови, — покинули бы мы тогда так поспешно Ереван, в сущности, мне ведь нравилось там, нравились люди, нравился Арарат? Кто знает, кто знает… И вполне могло случиться, что, когда началась карабахская война и Ереван оказался в блокаде, пропал газ, редко давали свет, сложно было готовить еду, даже помыться толком было нельзя, Гаяне как более молодая, энергичная и предприимчивая, первой поняла бы, что надо что-то менять, и махнула бы в Россию, где, вполне вероятно, нашла бы что-то по специальности, — вот тогда уже нам пришлось бы остаться в Ереване, чтобы поддержать родителей, папа Радамес давно уже числился в пенсионерах, Кармен Андраниковна, правда, ходила на работу и вообще была женщина крепкая, но одна бы она не справилась с теми испытаниями, что постигли бедных армян. И как сложилась бы тогда наша жизнь с Рипсик, представить трудно, лучше я не стану и пытаться…