Читать «Конъюнктуры Земли и времени. Геополитические и хронополитические интеллектуальные расследования» онлайн - страница 313

Хейден Уайт развивает учение о мимесисе, интерпретативно-творческом воспроизведении-конструировании реальности, заключенном в историческом повествовании и по своей технике обнаруживающем прямые аналогии с формами мимесиса художественного [Уайт 2002]. В частности, обращаясь к популярной в западной эстетике теории Н. Фрая, выделяющего четыре ключевых «мифа», или мировоззренческих жанра, европейской культуры – трагедия, комедия, сатира и рыцарский роман [Frye 1957], Уайт показывает, как приметы этих модусов поэтического моделирования мира проступают в текстах крупнейших исторических авторов XIX века – Я. Буркхардта, К. Маркса, Ж. Мишле, Л. фон Ранке – в глубинной связи с их стилистикой онтологической и идеологической аргументации. Более того, раскрывая в случае с каждым из этих авторов поэтический характер его историософии и не забывая вместе с тем демонстрировать присущие ей политические следствия, Уайт оказывается на пороге исследовательской программы, которую я осмелился бы назвать истинной «поэтикой политики».

Метаисторическим разработкам с выходом на поэтику политики дала новый стимул формирующаяся в 1970-х и 1980-х годах в контексте компьютерной революции парадигма когитологии – науки о системах, оперирующих разными видами знаний. Когитологи рано осознают, сколь огромную роль играет в человеческих сообществах то, что древние греки звали «доксой». «Докса» – мнение, то есть импрессионистское знание, включающее в себя априорные структуры убеждений, каковые, выступая во многих случаях основанием для суждений о мире, в каждом акте такого суждения оказываются для самих судящих за пределами рефлексии и критики [см.: Абельсон 1987: 317]. Когитологи с широким гуманитарным кругозором давно отдают себе отчет в том, что, прослеживая и моделируя механизмы доксы, они вступают в предметную область, бывшую на протяжении тысячелетий предметом не только риторики, но и теории литературных жанров.

Система жанров представляет своего рода семиотическую сетку, наброшенную словесностью на мир и в значительной мере определяющую тот набор обобщенных метаобразов космоса, общества и истории, которым располагает конкретная культура. Поэтому в трудах американских когитологов, таких как Х. Олкер, В. Ленерт, Д. Шнейдер, мы обнаруживаем постоянные ссылки не только на Фрая, Уайта и К. Берка, но и на иных исследователей, работающих с ментальными структурами, лежащими в основании отдельных мировоззренчески значимых жанров [см.: Олкер 1987:408 и сл. Alker, Lehnert, Schneider 1985:49 и сл.]. К числу таких аналитиков принадлежат и два автора, концепциям которых я посвящаю данную статью. Это П. Гернади и Б. Берк. В частности, занимаясь трагедией, они принципиально по-разному очерчивают ее место среди иных модусов представления мира. Моя цель – показать, что, развивая аксиоматику каждого из этих авторов и в некоторых случаях обогащая ее результатами, которые нам дает ее приложение непосредственно к литературным текстам, мы приходим к предельным, наиболее глубинным метаисторическим мифам, неизменно преломляющимся в той или иной форме и в трудах профессиональных историков, и в популярных представлениях о природе и моральном смысле исторических перемен. Ни историку, ни политику не перешагнуть через эти мифы, открывающиеся нам в перспективе теории трагедии.