Читать «Конъюнктуры Земли и времени. Геополитические и хронополитические интеллектуальные расследования» онлайн - страница 175

Независимо от вопроса об имперстве СССР и о правах его наций-этносов на самоопределение, Прибалтика в послевоенной «евроатлантической» картине мира так же не была частью СССР, как ныне юг Ливана не является частью Израиля. «Признание» и «факт» вступили в жесточайший конфликт Несоизмеримость двух интерпретаций советского территориального устройства оборачивалась несоизмеримостью прогнозов на будущее: для наблюдателя изнутри независимость Прибалтики должна была означать разрушение Союза, между тем как западные лидеры могли искренне желать свободы прибалтам, столь же искренне не желая – по геостратегическим и иным соображениям – развала СССР.

Становление новых отношений между Западом и режимом Горбачева усугубило двусмысленность: Прибалтика как бы в составе СССР втягивалась в новые структуры согласия, при том что по евроатлантическим меркам ей потенциально отводилось в этих структурах иное место, чем прочим «штатам» Союза. Конечно, в определенном смысле союзные республики были суверенны: автономии (там, где они были) достаточно чувствовали на себе этот суверенитет Можно вспомнить и о пресловутом «праве выхода», актуализировавшемся у нас на глазах, и о ликвидации Грузией Юго-Осетинской АО по суверенному праву союзной республики, и о специфических республиканских законодательствах, и о номенклатурных субъиерархиях, замыкавшихся на союзно-республиканских столицах. И тем не менее суверенитет республик в рамках системы СССР был, конечно же, совершенно иного ранга и объема, нежели суверенитет государств Европы. В конце 1980-х Прибалтика стала зоной взаимоналожения и пересечения этих двух резко различающихся систем. В результате прибалтийские правительства и парламенты, официально взяв курс на независимость, начинают явочным порядком расширять свои полномочия, подтягиваясь к европейскому уровню суверенитетов.

Ситуация осложнялась, как ни странно, еще и тем, что Запад, приветствуя прогресс прибалтов, но дорожа отношениями с Горбачевым, избегал ускоряющего вмешательства в прибалтийские процессы. Горбачев же официально трактовал Латвию, Литву и Эстонию как обычные республики-«штаты», подчиняющиеся общесоветскому конституционному порядку, однако же ввиду отношений с Западом не пресекал непрестанного повышения уровня прибалтийских суверенитетов, тем самым молчаливо его узаконивая. Топливная блокада Литвы в 1990 году и эксцессы в Вильнюсе и Риге в январе 1991 года своим исходом только уверили прибалтов и мир в неготовности и нежелании Москвы ставить западное общество перед по-настоящему неприемлемыми для него фактами, по крайней мере постольку, поскольку само оно уклонялось от шагов, травматических для горбачевского Центра. Курьезным образом прибалтийские режимы наращивали свой суверенитет, как бы не выпадая из союзной системы. А тем самым для верхушки прочих республик внутри все той же системы явственно подымалась планка позволительных «суверенных» притязаний – по прибалтийскому эталону.