Читать «В горах Ештеда» онлайн - страница 344

Чтоб скрасить ожидание себе и соседям, он, пока шли все эти разговоры, усердно потчевал гостей понюшками, а когда Вендулка и Лукаш еще раз скрепили рукопожатьем то, о чем между собой договорились, старый Палоуцкий послал работницу с двумя пузатыми кувшинами в трактир за пивом и в кладовку за свежеиспеченным хлебом и козьим сыром, чтоб гости не говорили потом, будто при помолвке дочери он их чуть голодом не уморил. Долго упрашивать не пришлось — соседи дружно принялись за питье и еду.

Одному только Лукашу не хотелось ни есть, ни пить. Он озирался, ища глазами невесту, но той и след простыл. Вендулка исчезла, когда он по приглашению тестя первым сел за стол, и больше не показывалась. Справиться о ней во всеуслышание Лукаш не решался из опасения вызвать насмешки окружающих, но ему все время словно бы чего-то недоставало и ничто за столом не радовало. Когда дело пошло к вечеру и шурин дал ему понять, что дольше оставаться здесь не может, Лукаш наконец поднялся и, не заботясь о том, видит ли его кто, или нет, вышел в сени поискать Вендулку.

Работница, с которой он столкнулся в дверях и у которой справился о невесте, молча уставилась на него, разинув рот. Он повторил свой вопрос, полагая, что та туга на ухо, отчего и глядит на него, вытаращив глаза.

— Э, да она уже за горами, за долами… — вымолвила наконец работница.

— Куда ж это она ушла? — Лукаш удивился ее ответу столь же искренне, как перед тем она удивилась его вопросу.

— Куда ж еще, бог ты мой, как не к вам?! Когда я побежала за пивом, она складывала свои пожитки в каморе, а когда я воротилась, — глянь, она уже как на крыльях летит к вашему дому!

Всякий, разумеется, поймет, что Лукашу не хотелось ударить в грязь лицом, и он, не возвращаясь в горницу, начисто забыв о заждавшемся его шурине, о соседях, тоже будто на крыльях помчался к своему дому.

В волнении, запыхавшись, влетел он в светелку и застал невесту над зыбкой бедной сиротки. Вендулка плакала, как тогда, когда сват привел ее к жениху и она впервые после стольких лет опять встретилась с ним лицом к лицу.

Лукаш не осмелился ее потревожить доказательствами своей безумной радости — наконец-то Вендулка под его кровом! — и, отойдя к окошку, стал терпеливо дожидаться, пока она успокоится. За лесом как раз садилось солнце, на всем словно бы лежала позолота, запад пылал алым пламенем, куда ни глянь — все исполнено красоты и величия. И мнилось счастливому Лукашу, что это канун большого праздника и этим праздником будет вся его дальнейшая жизнь. Сколько раз стоял он вот так у окна и глядел на зеленевший даже зимой лес, думая о Вендулке с любовью, неизменной как эта лесная зелень. И прежде закатное солнце не раз было таким же прекрасным, как сегодня, но Лукашу тогда казалось, будто оно подернуто пеплом и все вокруг тоже… Ничто ему не нравилось, ничто его не тешило, не радовало житье среди друзей и сородичей, ибо приходилось терпеть подле себя ту, что была ненавистна, и избегать ту, к которой рвалась душа. Как часто на этом же самом месте мысленно сетовал он на своих родителей, коря их за то, что они уготовили ему такую участь, и проклиная себя за чрезмерное сыновнее послушание, которому он принес в жертву свое счастье.