Просто ли ветер или крик,Просто захлопнутый дверью,Обрубок улицы — тупикОбрубки человечьи мерит.Стакан доступен всем живымВ спокойном плеске кабака,Но где ваши руки и ноги, вы,К черту плывущие окорока?Не с дерева летит кора,И крупно падает на мох —Но отвечает ветеран:«То был большой переполох,Была нечистая игра!Долой купцов и канцлеровИ горлодеров меченых,Что взвешивают панцириИ трупы искалеченных.Посеяв руки крутоВ железе нестерпимом,Мы ноги перепуталиС землей и ржавым дымом,Как полагается в бою,Чтоб стать собраньем тупиков,Ползучей мебелью.А мир, как алчный дровосек,Стал больно лаком до калек,Как ставнем, бьет поверх голов —Склони-ка ухо у дверей,Шум катит подновленным:То шарканье танков подковы серей,То лязг воздушный и водный,То хриплый дребезг батарей,Летящих по бетону…И с ними вровень мчится спросНа всех, кто слеп, и глух, и прост.С улыбками и трубкамиОпять войдут за братом братВ ночное шулерство гранат,Чтоб здесь воссесть обрубками,Захлопнутыми, бледными —Как мы у пьяного ведра,Плюя в твой череп медный,Нечистая игра!»
Дезертир
С. Колбасьеву
Часовой усталый уснул,Проснулся, видит: в травеВ крови весь караулЛежит голова к голове.У каждого семья и дом,Становись под пули, солдат,А ветер зовет: уйдем,А леса за рекой стоят.И ушел солдат, но в полкуТысяча ушей и глаз,На бумаге печать в уголку,Над печатью — штамп и приказ.И сказал женщине суд:«Твой муж — трус и беглец,И твоих коров уведут,И зарежут твоих овец».А солдату снилась жена,И солдат был сну не рад,Но подумал: она одна,И вспомнил, что он — солдат.И пришел домой, как есть,И сказал: «Отдайте коровИ овец иль овечью шерсть,Я знаю всё и готов».…Хлеб, два кускаСахарного леденца,А вечером сверх пайкаШесть золотников свинца.
