Читать «Ритка» онлайн - страница 197

Перед ужином остановила в коридоре Дворникова.

— Ты чего это там опять с начальством прохаживалась? Тетрадка в руке.

Выслушала молча. Когда Галка задумывалась, лицо у нее добрело, смягчалось и становилось более юным.

— Ну, цветы, может, еще и не тронут, а ягодам и дозреть не дадут. Пустая это затея. Ты же знаешь наших.

Всмотрелась ей в лицо.

— Ты же вот не тронешь.

Дворникова принялась, было, засучивать рукава, но тут же спохватилась, она решила отучить себя от этой привычки.

— Меня здесь уже не будет. А кто это придумал — ягодники? Алексей Иванович?

Алексей Иванович! И Дворникова называла теперь директора по имени! Помолчав, Галка добавила вдруг с помрачневшим лицом:

— Выговор ему вкатили. Алексею Ивановичу. Кому же еще? За Эльку. За этот… ваш бой с ней.

То, что сообщила Галка, было настолько неожиданным, несправедливым…

— Выговор? А ему-то за что выговор? Он-то при чем? Это мы.

— При том, — усмехнулась Дворникова, и лицо у нее опять погрубело. — Директор потому что. Мы что ни натворим, а отвечать все равно ему. Кто сказал?.. Сказали! Ну, я пошла! — Галка кивнула и отправилась по своим делам, рослая, в вылинявшем тренировочном костюме.

Смотрела ей вслед и вспоминала, как утром директор говорил о теннисной площадке. У него и лицо даже стало, как у мальчишки, мечтательное такое. Ему-то было уже известно про выговор. Из-за нее, Ритки. Неправильно это. Тот и должен отвечать, кто виноват. Только ничего теперь уже не исправишь!

И все же высказала свои мысли Майе. Учительница вздохнула:

— Такова уж доля учителя. Отвечать за своих учеников. Значит, не сумел, не досмотрел…

Ничего! У нашего Алексея Ивановича нервы крепкие! Фронтовик.

— Так тем более, тем более! Фронтовики, они… мы и так им обязаны.

— Обязаны, — согласилась Майя. — На всю жизнь у них в долгу. Вот скоро опять Девятое мая. Это какая же у нас годовщина будет?

Она явно хитрила, ушла от разговора. Да и в самом деле, о чем теперь говорить? Дело сделано. Оказывается, это еще неприятнее, еще тягостнее, когда за тебя страдает кто-то другой.

Особенно задумываться было некогда. Обязали еще петь в хоре. Пели все. Репетиции к первомайскому вечеру шли полным ходом. Правда, Гоша сказал, что концертная программа у них будет программой-минимумом. Лучше меньше, но лучше.

На первой же общей репетиции всех удивила Лукашевич. Танька спела песню Роберта из кинофильма «Дети капитана Гранта» и «Татарский вальс». Голос у нее оказался высокий, чистый, как свирель. Когда Серафима похвалила ее, Лукашевич напомнила:

— У меня же отец баянист. В ДК работает.

Хороший танец с лентами получился и у Зойки. Маленькая, гибкая, в оранжевом костюме, с красными лентами в руках, она и сама напоминала огонек, то прибитый к земле ветром, то вспыхивающий ярко, когда Зойка подпрыгивала, растянув ноги в «шпагате». Кое-что у нее еще не ладилось. Зойка волновалась до слез, Гоша успокаивал ее.

В тот день, на который был назначен праздничный концерт, почти с утра собралась гроза. Это было так необычно: на деревьях еще ни листочка, а по небу бродят армады совсем летних, ослепляющих своей белизной облаков, по-настоящему грохочет гром, раскатистый и не грозный, веселый. Наверное, поэтому и на душе затеплилось какое-то тревожно-радостное ожидание. Как припала к распахнутому окну в своей группе, так и не могла оторваться.